Драконовы сны. Дмитрий Скирюк

рука секретаря-распорядителя была обёрнута платком.

      – Что вам угодно? – Жуга был сама любезность.

      Гельмут медленно развернул платок.

      – У меня… гм, вот… – он поднял руку. Указательный палец был загнут к ладони крючком.

      – Прекрасно, угу… Ну и что?

      – Не разгибается, – пожаловался Вальраф и поднял взгляд на травника. Откашлялся смущённо и опустил глаза. – Я был у врачей… Никто не смог мне помочь.

      – Сожалею, ваша милость, – травник картинно развёл руками, – но мне запрещено заниматься врачеванием без патента. Приказ бургомистра, знаете ли.

      – Но я… – Гельмут гулко сглотнул и покосился на свой палец. – Но это можно вылечить?

      – Я думаю, попытаться стоит, – с самым серьёзным видом кивнул Жуга. – Но, сами понимаете, я не рискну: сто талеров – у меня просто нет таких денег!

      Канцлер был далеко не такой глупец, каким казался, и счёл за лучшее промолчать.

      На следующий день в доме старьёвщика появилось выданное лично бургомистром для «Farmacius Zhuga» разрешение на врачеванье в Лиссбурге и новый, пахнущий чернилами патент в деревянной рамочке, который Жуга прибил к стене на самом видном месте.

* * *

      Минуло две недели. Осень наступала. Город жил неспешным, обволакивающим ритмом октября, и травник начал приспосабливаться к этой жизни. Он привыкал покупать еду на рынке, а воду у развозчика и уже не находил ничего странного в том, что никто не спешил разбирать ворота: у магистрата не было рабочих рук, а горожан это мало волновало. Здесь всё было не так, как в деревнях или в селениях его родных Хоратских гор, где в хозяйстве всегда находилась неспешная, но неотложная работа. Здесь вообще не было такого понятия, как хозяйство: народ жил торговлей, ремёслами, земельной рентой или просто воровством. Большую часть торгового оборота занимала рыба. Всё крутилось вокруг рыбы. У четырёх причалов швартовались баржи, суетились грузчики. Утопали в заказах бондари, чадили день и ночь коптильни. Вся восточная окраина города провоняла копчёной рыбой. Горы протухших селёдочных голов громоздились на улицах, валялись на мостовой, плавали в сточных канавах, смердя и привлекая в город крыс, собак и вороньё. «Не морщи нос, – с усмешкой говорили детям горожане, – так пахнут деньги». Лисс, построенный на перепутье двух ремёсел, город-порт среди земли, был странен не столько своими жителями, сколько сам по себе.

      Спокойная жизнь, казалось, будет длиться до зимы, а уж зимой и вовсе неоткуда было ждать несчастий, тем более что дела у травника и Телли шли весьма неплохо. Поток заказов на целебные травы от аптекарей не уменьшался, больные (те, кто излечился) помогали, чем могли, да и кладовая помаленьку пополнялась благодаря регулярным вылазкам в окрестные леса. В один из таких походов Телли упросил Жугу прихватить с собой Рика. После долгих уговоров травник сдался, о чём скоро пожалел – предыдущий день выдался ненастным, а Рик бросался на каждую встречную лужу, в результате чего вымазался так, что из зелёного сделался черно-бурым. Сквозь растресканную корку подсохшей грязи блестели только зубы и глаза.

      Жугу