Судья. Андрей Константинов

сторгуешься за четыреста – остаток твой… Только об этом не должна знать ни одна живая душа. Понял?

      – Понял, – улыбнулся Сашок, незаметно пряча деньги. – Будет исполнено, босс, и даже быстрее, чем ты думаешь. У меня как раз есть одна квартирка на примете…

      Решение снять «конспиративную хату» Челищев принял спонтанно, неожиданно для самого себя. Видно, вспомнились утренние окурки в подъезде, у мусоропровода…

      Между тем Доктор закончил «перепись населения», напомнил всем зычным голосом время сбора и повернулся к Челищеву:

      – Ну что, Адвокат, кажись, все? Давай мы тебя побыстрее в квартирку доставим, а то мне тоже надо в одно место заехать… – Толик переминался с ноги на ногу, и Сергей улыбнулся, догадавшись, что это за место.

      – Татьянку утешать опять поедешь? Смотри, до смерти не зажалей…

      Доктор покраснел и насупился, но Сергей дружески взял его за плечо.

      – Ладно, без обид, я так пошутил неудачно… Ты езжай спокойно, только завтра не проспи, а меня сегодня провожать не надо: я дома ночевать не буду…

      Доктор заколебался:

      – Но Палыч сказал…

      – Я же тебе объясняю – я домой сегодня не поеду. Палыч сказал – меня до квартиры провожать, так?

      – Так, – кивнул Толик.

      – А как вы меня туда сможете проводить, если я туда не еду?

      Доктор поскреб затылок:

      – Да, действительно… А где ты ночевать собрался? Чтоб знать, на всякий случай…

      Челищев спрятал усмешку в уголках губ.

      – Да так, у женщины одной…

      – А-а… Ну ясно. – Толик понимающе кивнул, еще помялся для приличия и протянул руку, прощаясь: – Значит, встречаемся уже здесь? Ну, приятного вечера, босс.

      – Тебе того же.

      Сергей не обманул Доктора, сказав, что собирается к женщине, но если бы Толик узнал, сколько этой женщине лет и как она выглядит, то удивился бы несказанно…

      Спрятав за пазуху купленную в «ночнике» бутылку дорогого французского коньяка, Челищев поднялся по темной лестнице старого дома на канале Грибоедова и долго звонил в обитую рваным дерматином дверь. Судя по всему, в этой квартире не боялись воров и налетчиков, которым поживиться было бы просто нечем: дверь открылась без звяканья цепочки и испуганного вопроса: «Кто там?» Челищев шагнул в темную прихожую.

      – Здравствуй, баб Дусь, прости, что без звонка. Я не очень поздно?

      Бывшая «важнячка» Евдокия Андреевна Кузнецова – ныне уборщица в горпрокуратуре баба Дуся – от неожиданности охнула, а потом обняла ночного гостя.

      – Сереженька… Ты же знаешь, я тебе всегда рада… Забыл ты совсем старуху, пропал куда-то, не заходишь… Ты снимай куртку-то, а бутылку не прячь, я сейчас мигом чего-нибудь на стол соберу. Ты, поди, голодный?

      Сергей неопределенно пожал плечами. От бабы Дуси слегка попахивало алкоголем: она, видимо, уже тяпнула на сон грядущий.

      – Проходи, проходи, Сереженька… Уж не взыщи, деликатесов нет, – старуха торопливо покрывала