Запоздалая свадьба. Аманда Квик

случаях. И не только деньги. Большие поместья и один или два титула перешли в другие руки.

      – И что тут странного? Такое всегда бывает, когда знатные, состоятельные люди отправляются на тот свет.

      – Совершенно верно. Но мое любопытство возбудили иные аспекты этих происшествий. Оба самоубийства, например, казались мне чрезвычайно маловероятными. Крекенберн, который хорошо разбирается в тонкостях жизни светского общества, не считал, что оба самоубийцы страдали меланхолией или смертельными болезнями. Ни один не пережил значительных финансовых потерь.

      – А несчастные случаи?

      – Стареющая графиня гуляла зимой по пруду, затянутому льдом, и провалилась. Богатая вдова упала с лестницы в собственном доме и сломала шею.

      Наступило молчание. Лавиния нехотя взглянула на то место, где Фуллертон, похоже, сделал последнюю, бесплодную попытку удержаться на краю.

      Тобиас проследил за направлением ее взгляда и кивнул:

      – Да, в самом деле, она и Фуллертон кончили почти одинаково.

      – Продолжайте, сэр.

      Тобиас возобновил свое неторопливое хождение.

      – Крекенберн и попросил меня разобраться в этих делах. Без всякой огласки, разумеется. Никто не подозревал ни о каких убийствах, и ни одна из заинтересованных семей не желала никакого скандала.

      – И что ты обнаружил?

      – В процессе расследования я узнал от экономки вдовы, что рядом с ее телом лежало крайне неприятное украшение.

      Ладони Лавинии похолодели от дурного предчувствия.

      – Кольцо «мементо мори»?

      – Да.

      Тобиас с силой сжал кольцо.

      – Экономка служила у своей госпожи много лет и была совершенно уверена, что в числе драгоценностей вдовы такое кольцо не значится. Когда же дело дошло до самоубийств, мне сказали, что в библиотеках обоих мужчин лежали такие же кольца. Камердинеры не признали их собственностью хозяев.

      Лавиния вдруг осознала, что ночной воздух несет струйки холода.

      – Теперь я поняла, почему ты так озабочен смертью Фуллертона.

      – Ровно через две недели после начала расследования случилось пятое несчастье. Престарелый пэр вроде бы принял чересчур большую дозу опия. Я узнал о подозрительном самоубийстве почти немедленно благодаря связям Крекенберна и с его помощью сумел проникнуть в дом, прежде чем тело унесли, и обыскал спальню. На столике лежало кольцо. Но это было не единственным моим открытием.

      – Что же еще ты узнал?

      – На подоконнике была грязь, словно кто-то пробрался той ночью в спальню, возможно, чтобы подлить опия в стакан старика. В саду под окном спальни я нашел обрывок тонкого черного шелка, зацепившийся за ветку дерева. В конце концов мне удалось найти лавку, где продавали такой шелк, и получить описание человека, его купившего.

      – Блестящая работа, сэр.

      – Выплыли на свет и другие улики. Не стану утомлять тебя скучными деталями. Достаточно сказать, что одна вела к другой, и я все-таки определил убийцу. Но и он понял, что