Воины Света. Николай Андреев

Солиуле.

      – Коун? – догадался Жак.

      – Да бросьте вы, – махнул рукой Вацлав. – Мало ли подлецов на этом материке. Их поступки часто похожи как две капли воды. Убили людей, разграбили добро, сожгли дома и, издеваясь над пленницами, двинулись дальше. Типичный оливийский налет.

      – Возможно, – проговорил самурай. – И все же исключать такой вариант нельзя. Линк хитрый и опасный противник. Он умеет выворачиваться из самых безнадежных ситуаций. Если Коун жив, придется действовать очень осторожно. Аланец озлоблен и потому еще более жесток и коварен.

      Отряд уже собирался покинуть Торкс, как вдруг властелин неожиданно замер. Учащенно раздувая ноздри, он неторопливо двинулся к лесу. Мутант остановился возле большого, развесистого куста и резко прыгнул в его заросли. Тотчас раздался дикий истеричный визг. Солдаты схватились за автоматы, но оружие не потребовалось.

      Раздвинув ветки, на поляну вышел Карс, держа за шиворот мальчишку лет восьми. Несчастный безумно вопил и царапался, пытаясь вырваться из крепких пальцев мутанта. Но все усилия маленького тасконца были тщетны. Длинные ногти ребенка не причиняли вреда прочной коже властелина.

      – Принимайте военный трофей, – изобразил улыбку вождь. – В лесу еще пять или шесть человек. Этого послали на разведку.

      Олесь внимательно посмотрел на мальчугана. Разорванные грязные шорты, рубаха явно не по росту, нечесаные слипшиеся волосы. За прошедшие три месяца после разгрома деревни уцелевшие торксцы окончательно деградировали. Они привыкли грабить и убивать и другими способами пропитания пользовались крайне редко. Кроме того, их осталось слишком мало для создания новой колонии. Оливийцев ждало полное одичание и смерть. Помогать каннибалам Храбров не хотел. Тасконцы сами выбрали свою судьбу.

      – Отпусти его, – сказал русич. – Злобный зверек теперь не опасен. Торксцам предстоит нелегкая борьба за выживание. Суровая плата за совершенные грехи.

      Карс разжал пальцы, и мальчишка упал на землю. Тут же вскочив на ноги, он устремился к лесу. Его подпрыгивающая манера бежать могла рассмешить кого угодно, но никто даже не улыбнулся. Всегда тяжело смотреть на детей, обделенных в жизни. Полоумные, калеки, сироты и нищие вызывают у взрослых наибольшее сострадание. Люди отчетливо осознают, что в этом есть и их доля вины. Мир несовершенен. Мы, прежде всего, заботимся о себе, забывая о тех, кто сейчас голодает и бедствует. Несчастный ребенок является зеркалом, в котором каждый видит свое уродливое отражение.

      – Мрачное место, – вымолвил Стюарт. – Пойдемте отсюда.

      Группа быстрым шагом двинулась по шоссе. Вскоре Торкс исчез за поворотом. Еще несколько лет и джунгли поглотят поселок, словно его и не существовало вовсе. Никто не вспомнит о живших здесь людях. И неважно, какими они были – плохими или хорошими. Навсегда оборвется еще одна человеческая ветвь. А ведь когда-нибудь на ней мог появиться гений. Но боги безжалостны. И если мойра Антропос разрезала нить жизни, значит изменить уже ничего нельзя.

      Через