Медное королевство. Шеннон А. Чакраборти

проследила за его взглядом. Действительно, в храме яблоку негде было упасть. И, похоже, многие пришли сюда издалека: отшельники в поношенных хламидах и целые семьи паломников с круглыми глазами делили место с дэвабадскими буржуа.

      – Твой отец не преувеличивал, когда говорил, что народ начнет съезжаться за месяцы до Навасатема.

      Джамшид кивнул.

      – Это самый важный из наших праздников. Наступает новый век свободы от оков Сулеймана… Целый месяц мы чествуем жизнь и славим предков.

      – Это повод тратить деньги и много пить.

      – Это повод тратить деньги и много пить, – согласился Джамшид. – Но тебя ждет настоящая феерия. Состязания и гуляния на любой вкус, на прилавках – только самое новое и интересное со всех концов света. Парады, фейерверки…

      Нари застонала.

      – Работы в лазарете будет невпроворот.

      Джинны подходили к увеселениям со всей серьезностью, а к опасностям перебрать – без должной серьезности.

      – Думаешь, твой отец вернется к этому времени?

      Не так давно Каве отбыл в Зариаспу, где находилось родовое имение э-Прамухов, пролепетав что-то о производственном конфликте между фермерами и кошмарном нашествии прожорливых лягушек, которые положили глаз на посевы серебристой мяты.

      – Непременно, – ответил Джамшид. – Вернется помогать королю с последними приготовлениями к торжеству.

      Они пошли дальше, мимо огромной огненной купели. Купель была такой красоты, что Нари всегда задерживалась ненадолго, чтобы полюбоваться – даже когда ей не нужно было проводить церемонии. Великолепные купели, свой главный символ веры, Дэвы пронесли сквозь века. Каждая представляла собой чашу с очищенной водой, в центре которой возвышалось некое подобие жаровни. В ней горел огонь кедрового дерева, гасившийся лишь после смерти хозяина. Каждое утро, на заре, жаровню тщательно очищали от пепла, тем самым знаменуя возвращение солнца, и зажигали стеклянные масляные лампады на поверхности воды, чтобы вода в чаше постоянно кипела на слабом огне.

      За благословением к жрецу выстроилась длинная очередь. Взгляд Нари упал на маленькую девочку в желтом войлочном платьице, вертевшуюся вокруг своего отца. Нари подмигнула ей, девочка заулыбалась и стала тянуть отца за руку, показывая пальцем на Нари.

      Шедший рядом Джамшид оступился. Он споткнулся, зашипев от боли, но только отмахнулся, когда Нари потянулась, чтобы взять его под руку.

      – Я сам, – сказал он решительно и постучал тростью. – Я рассчитываю разделаться с этим к Навасатему.

      – Хороший план, – похвалила Нари, хотя упрямое выражение, застывшее на его лице, внушало тревогу. – Но постарайся не переутомляться. Организму нужно время для полного выздоровления.

      Джамшид поморщился.

      – Оказывается, проклятия существенно осложняют жизнь.

      Нари остановилась на месте и развернулась к нему лицом.

      – Ты не проклят.

      – У тебя есть другое объяснение, почему мой организм так плохо реагирует