Робинзон по пятницам. Анастасия Монастырская

поют. Впрочем, теперь у него появился шанс это проверить на личном опыте.

      Опер тем временем завоевывал благосклонность старушки. Ну просто змей-искуситель:

      – Правильно сделали, что подслушивали. Вот так и надо помогать следствию.

      Бабуля расплылась в блаженной улыбке:

      – Ой, молодой человек, я еще много чего интересного знаю! Вы даже не поверите…

      В голосе Федорова проклюнулись жегловские нотки:

      – Верю, вот вам – верю. И ценю за своевременное информирование следственных органов.

      Дед аж цокнул от зависти, дескать, Клару оценили, а он, что – не у дел?

      – Я тоже кое-что слышал, – Карл Иваныч авторитетно запыхтел трубкой. – Романов Эфу замуж звал.

      Тьфу ты! Час от часу не легче. Если так и дальше пойдет, то Ольга моментом выдаст размер моего бюстгальтера, решив, что эта весьма ценная информация также поможет следствию. Пора вмешаться в семейную идиллию и расставить все точки, а заодно и запятые.

      – Ну и что? Звал! Будто я уродина какая! Меня теперь и замуж взять нельзя?

      Федоров сочувственно взглянул на мою покрасневшую физиономию:

      – Как вы такое могли подумать, Стефания Андреевна, вы очень даже не уродина. А так… В общем, можно, если что.

      – Можно что, простите? – ледяным тоном я. – С этого места попрошу поподробнее.

      Он стушевался на мгновение, но затем перехватил инициативу:

      – Нет, это я попрошу вас поподробнее: в каких отношениях вы состояли с потерпевшим Романовым?

      – Исключительно в соседских. Он – на своей половине, я – на своей. В гости друг к другу ходили редко. Слушайте, а может, все-таки в дом? – последнюю фразу я уже выбивала на морозе зубами, переминаясь с ноги на ногу от холода.

      – И оскорбить наш дом призраком преступления? – выдала контраргумент тетя Соня. В своей телогрейке от кутюр она чем-то напоминала статую Фемиды в провинциальном суде.

      – Он и так оскорблен. Вон Алекса выносят. Вперед ногами. – На меня неожиданно навалилась усталость и апатия. Ничего не хочу: только спать, спать, спать. В тепле и комфорте. В конце концов если меня хотят арестовать, то пусть арестовывают дома. По правилам игры я еще узелок должна собрать: зубную щетку, смену белья и сигареты. И сухарики! Как же я без них?

      – Вы оставайтесь, а я пошла – замерзла.

      И направилась к дому, игнорируя выкрики возмущенных родственников. У порога неожиданно поскользнулась, поддержал Федор Федорович.

      – Удивительная у вас выдержка, Стефания Андреевна. Два трупа за день, а вы и слезинки не проронили.

      – Послушайте, Федор Федорович, трупы эти не имеют ко мне никакого отношения. Это не мои трупы.

      – Охотно верю. И все же вы к ним имеете самое непосредственное отношение. В первом случае вас застали на месте преступления. Во втором – труп нашли в вашем доме.

      – Ну и что?

      – То самое. Это очень подозрительно, – он уничижительно смерил меня с головы до новых итальянских сапожек.

      Мы уже стояли в прихожей. Вокруг Федорова сгрудились мои родичи. И затаив дыхание внимали его словам. У каждого в глазах застыла собственная