Теарнская партия. Сергей Раткевич

на самом деле гнусный предатель?! Как узнать, как прочитать это в его глазах, жестах, голосе… Им ведь может оказаться кто угодно.

      Король Эттон не спал по ночам и не мог проснуться днем. Король Эттон вглядывался в лица и вслушивался в слова, ловил выражения и интонации, гадал над жестами и мимикой… И вздрагивал от любого резкого звука или движения. Вздрагивал, хватаясь то за пистолет, то за кинжал, то за сердце… ожидая… ожидая…

      И вот, когда за дверью внезапно послышался шум…

* * *

      Герцог Угерн решительно оттолкнул стража и рванул дверь королевского кабинета. Страж попытался все же выполнить свой долг и задержать разгневанного герцога. Ведь его величество еще никого не принимает. Никого – значит, никого. Даже его светлость. Нет, стражу, бесспорно, было ведомо, что герцог Угерн – один из ближайших сподвижников короля, да и вообще, кто он такой, чтоб на дороге его светлости становиться, но ведь его величество и в самом деле велел…

      Стража подвела нерешительность. Герцог Угерн, несмотря на возраст, все еще могучий воин, сгреб его в охапку и отшвырнул к ближайшей стене так, что бедняга просто сполз по ней и потерял сознание.

      Распахнув дверь, герцог стремительно шагнул внутрь, намереваясь немедля высказать его величеству все, что он думает о таких союзниках, которые сначала проваливают все дело, а потом молчат, скрывая смертельно опасные сведения. Или его величество решил все свалить на союзников и в одиночку выбраться из этого дерьма? Замазать остальных, а самому остаться чистеньким? Ну так пусть не надеется, что это у него пройдет с герцогом Угерном! Герцог Угерн – не барон Тамб! Его родословная почище королевской будет, есть на кого опереться!

      Много еще чего герцог намеревался сказать своему королю. Но не успел. Его величество Эттон, измученный страхом и бессонницей, подозревающий в союзе с маршалом Эрданом все, что движется, каждое мгновение трясущийся за свою жизнь, не узнал своего герцога.

      Шумная возня в коридоре. Борьба. Чей-то вскрик. Стремительно распахнувшаяся дверь и некто, рванувшийся к нему с перекошенным от гнева лицом…

      Королю Эттону оказалось достаточно. Дрожащей рукой он выхватил кинжал и нанес удар надвигавшемуся на него ужасу. Один. Второй. Третий.

      Герцог Угерн так ничего и не сказал своему королю. Он и сам не заметил, как напоролся на королевский клинок. Быть может, потому что не ждал этого удара, быть может, потому что так было угодно судьбе, а быть может – потому что почти свихнувшийся от страха за свою жизнь Эттон в кои-то веки сумел ударить как следует, так, как его когда-то, еще в бытность принцем, обучал наставник.

      Первый же удар оказался смертельным, но Эттон этого не заметил. Он навалился на грузно осевшее тело и продолжал, словно безумный, бить. Четвертый… пятый… десятый удар… он остановился, тяжело дыша, содрогаясь от счастья. Его враг был мертв. Мертв! Он победил. Убил страшного маршала! Он дышал и не мог надышаться. Ему казалось, что он только что родился на свет, и каждый вдох был пронзительной радостью.

      Его страх умер. Умер