Сценарий счастья. Эрик Сигал

отец все же объявлялся, но садился в сторонке, как погруженный в свои мысли наблюдатель, и украдкой потягивал виски из фляжки. Так что я никогда не видел, чтобы он проявлял какую-то активность в физическом плане, пока в то утро он не появился у входа в школу. Я понял, что он направляется к мистеру Портеру, преподававшему математику у моего братца.

      Я старался сосредоточиться на игре в баскетбол (она шла на половине площадки), и вдруг Томми Стедман как закричит: «Ну, Хиллер, твой отец и дает!»

      В первый момент меня почему-то охватил минутный и ни на чем не основанный восторг. Мне ни разу не доводилось испытывать гордости за отца. К несчастью, радость так же быстро сменилась стыдом. Ведь восторженный возглас Томми был вызван не чем иным, как ловким хуком, который отец нанес мистеру Портеру. От удара математик потерял равновесие, и отец повалил его на землю.

      Не успел я подбежать на помощь учителю, как он уже опять был на ногах и сердито грозил отцу пальцем.

      – Ты еще об этом пожалеешь, пьяный дурак! – громко крикнул он и поспешил войти в здание.

      Отец остался стоять на улице. Он часто дышал, а на лице его расплылась обычная торжествующая ухмылка. Он заметил меня и окликнул:

      – Привет, Мэтью. Видел, как я этого верзилу уложил?

      Сердце у меня упало. Никогда еще я не испытывал подобного унижения. Мне захотелось распасться на отдельные капельки и просочиться в песок.

      – Пап, ты это зачем сделал? Мама же тебя просила… – Тут я одернул себя. – Чазу только хуже будет.

      Он присвистнул.

      – Извини, сынок. Но не мог же я позволить, чтобы этот неандерталец преследовал твоего брата. Думаю, ты можешь мной гордиться. Идем, свожу вас пообедать.

      – Не получится, пап. У нас еще четыре урока. Ты лучше иди домой.

      Я видел, что он не уйдет, если я не возьму инициативу в свои руки, поэтому крепко ухватил его за рукав и довел до ворот. Спину мне жгли огнем пристальные взгляды одноклассников, но я не смел обернуться.

      К несчастью, от ворот я краем глаза все-таки увидел ребят. Они все стояли и смотрели на меня и отца, храня многозначительное молчание.

      От этого мне сделалось еще хуже. Я понимал, что насмешек не избежать, и в ужасе приготовился выслушать их, пусть не сейчас, а в другой раз.

      Я двинулся назад, к одноклассникам, глядя только себе под ноги.

      – Мэтью, с тобой все в порядке?

      Я поднял глаза и с изумлением увидел мистера Портера. Никакой враждебности я в его лице не заметил.

      – Да, сэр. Все в порядке.

      – И часто с ним такое?

      Я не знал, что ответить. Усугубить позор признанием, что отец хронический алкоголик? Или попытаться сохранить толику достоинства?

      – Время от времени, – туманно ответил я и не спеша направился к Томми Стедману. – Эй, мы играем или нет?

      – Играем, играем, Хиллер.

      Как ни парадоксально, но больнее всего в этом, как ни крути, болезненном эпизоде было то, что мои друзья повели себя так благородно. Это мучило меня во сто крат сильней.

      Слава