Биография Воланда. Олег Шишкин

отмечено, что содержание морфия также падает там, где начинается сюжетная линия Иешуа.

      Самыми наркотическими стали страница плана романа и страница главы «Поединок между профессором и поэтом». Некоторые страницы мистических глав указывают на непрерывное потребление автором морфия. Оно взлетает особенно в тех резких главах, где воображение поднимается до непревзойденных пиков, как, например, в «Великом бале Сатаны».

      Потребление наркотических веществ нисколько не умаляет таланта автора. Вспомним, что классик английской поэзии Сэмюэл Кольридж, балансируя на грани реальности и фантастического сна, под действием опиума, с помощью которого боролся с физической болью от дизентерии, создал поэму «Кубла-хан», ставшую иконой английской и американской культур. В XIX веке потребление опиума было распространено в среде богемы: Бодлер и Дюма прибегали к этому препарату.

      Может возникнуть справедливый вопрос: а есть смысл в опасной фармакопее искать источник вдохновения автора? Не принижаем ли мы творческий метод, талант, в конце концов законную диффузию фантазии, мастерства и житейского опыта? Отнюдь! Этот момент придает образу автора заостренность и неоднозначность. Тем более, что одним из главных персонажей его романа был Воланд, которому авторская химия, возможно, добавила адской значительности, парадоксальности в выводах и подлинной мрачности всепонимающего посланца тьмы.

      Визит в Москву предполагал невероятные встречи и еще более невероятные последствия этих встреч в самых невероятных местах и самые невероятные для СССР темы бесед. Самая важная из них и самая первая оказалась посвящена факту существования Иисуса Христа. И этот вопрос, как мы увидим, был острым не только для слушателей Князя тьмы, так и для автора.

      Но так как вопрос об историчности бога служит завязкой романа, будем считать его принципиальным. С него Воланд начинает свою миссию в Москве. И следовательно, вопрос является кардинальным для всего романа и понимания его тайного смысла, выходящего за пределы литературного поучения.

      Глава 2. Главный вопрос дьявола

      И был ли здесь Ерусалим

      Меж темных фабрик сатаны?[8]

Уильям Блейк

      1

      Роман «Мастер и Маргарита» открывается сценой на Патриарших прудах, которая происходит жарким весенним вечером. Тогда два литератора – Берлиоз и Иван Бездомный погружаются в эмоциональный спор о свежем произведении Ивана, который написал по заказу советского журнала антирелигиозную поэму об Иисусе Христе. Жаркое обсуждение, на фоне которого и появляется Воланд, сопровождается немыслимыми эскападами эрудита Берлиоза, как будто сыплющего цитатами из «Золотой ветви» Фрэзера или атеистических произведений революционера и борца с религией Николая Морозова[9].

      Этот обмен мнениями становится важным стержнем романа, и с него начинается диалог с Воландом. А предваряется принципиальный спор сакраментальным

8

Перевод С. Маршака.

9

Морозов, Николай Александрович (1854–1964) – революционер-народник, участник покушения на Александра II, в советское время директор Естественнонаучного института им. П. Ф. Лесгафта. Автор труда «Христос. История человечества в естественно-научном освещении». Т. 1–7. М. – Л.: Госиздат, 1924–1932.