Я дрался на Т-34. Обе книги одним томом. Артем Драбкин

километрах от нас. На всю жизнь запомнилось местечко Барминводы, которое мы проходили по дороге в эту бригаду. Там стоял медсанбат – девчонки на рояле играют, танцуют… Мы остановились, вылезли, потанцевали. Знаешь, как в песне: «Хоть я с вами совсем не знаком…»

      Пока до 29-й бригады шли, ее уже разбили. В районе города Валки нас остановили какие-то пехотинцы – у них артиллерия сильная, а танков нет. По закону мы не обязаны с ними работать, но они говорят: «Оставайтесь, мы вам спирта подкинем». В общем, обхитрили нас, ведь три танка погоды не сделают: у немцев «Тигры» в посадках замаскированы, артиллерия.

      На рассвете 2 сентября наши три танка отправили в разведку боем – это по-военному так называется, а фактически – на убой. Хорошо, что перед этим я своим ребятам выпить запретил, хотя пехотинцы слово сдержали и спирту налили (у нас в батальоне был случай, когда экипаж, будучи выпивши, задохнулся в танке, когда тот был подбит и задымился). Мы пошли. Немцы открыли огонь. Мы тоже стреляли, только непонятно куда. Я то смотрел в перископ, то наклонялся к прицелу. И когда я смотрел в прицел, тут мне и влепили. Снаряд пробил башню над моей головой, меня не задел, но куски брони попали мне в голову, шлем порвали, повредили череп. Я упал на боеукладку на брезентовый коврик, а тут еще огонь пошел, поскольку они следом врубили в моторное отделение. Через много времени я узнал, что заряжающему разбило голову и он тоже упал. Механик-водитель и радист посмотрели, что командир и заряжающий лежат с разбитыми головами. Им же непонятно было, что я только ранен. Они решили сматываться, им повезло – немцы, увидев, что танк горит, перестали за ним наблюдать, и они выскочили. Коврик, на который я упал, начал тлеть. Огонь дошел до тела – припекло, и я пришел в сознание. Первая мысль: «Огонь может дойти до снарядов, тогда каюк». Я вылез через люк механика-водителя, немного прополз назад и потерял сознание. Только когда наша пехота пошла в атаку, меня нашли, вытащили.

      Оклемался я довольно быстро. И вот как-то днем стою я на крыльце и вижу, как из ворот танкоремонтной базы, что располагалась неподалеку, выезжает танк с опознавательными знаками соседнего батальона. Кинулся к танкистам: «Ребята, куда едете?» – «Гоним танк в батальон из ремонта». – «Заберите меня с собой». – «Давай». Сел на танк и уехал без всяких документов. Приехал в бригаду, доложился, а меня ждет письмо от отца: «Стоим в Купянске, в 100 км от Харькова». Я пошел к командиру: «Я после ранения еще не совсем здоров, отпустите меня». Контрразведчик меня поддержал: «Парень нормальный, отпусти на пять дней». – «Вернешься?» – «Конечно!»

      До Купянска я добирался сутки: «Да, стояли, но ушли в село Студенок». Я туда еще сутки. Когда туда добрался – они ушли на Донбасс. Я туда – ушли в Днепропетровскую область. На пятый день я их нашел, а отца нет – вызвали в политуправление в Москву. А что мне теперь делать? Меня могут под суд отдать. Повели к генералу Руссиянову: «Оставайся, я дам шифровку. До приезда отца побудешь в штабе корпуса адъютантом у зампотеха». –