Вампиры в верованиях и легендах. Монтегю Саммерс

спускаются на дерево,

      Где сверкает сквозь листву

      Золотая ветвь.

      Подобно тому, как зимой в глубоком снегу

      Распускает новые цветы омела-паразит

      И заново окутывает гладкие голые стебли,

      Так среди тенистой зелени дуба

      Виден блеск золота в листве,

      Так среди шелеста деревьев

      Позвякивала фольга на ветерке.

      Одиссей прибыл в страну призраков Лимбо, которая находится между царством Гадеса и землей, где живут люди. Здесь у духа умершего есть облик, положение и занятие, которые были у него при жизни. Но это просто тень, видение. «Живого сердца нету в нем» (Илиада. XXIII. 103), у него «нет силы». И когда Одиссей вызывал тени умерших, он должен был вдохнуть в них энергию, дать им жизненные силы. Вырыта яма, и в нее льется кровь множества овец, которых он приносит в жертву могучему Гадесу и мистической Прозерпине. Быстро и беззвучно толпа теней приближается к ней изо всех уголков, томимая желанием напиться крови, но, обнажив меч, Одиссей вынужден держать их поодаль до тех пор, пока не появится Тиресий. Даже призрак матери, которая родила и вскормила Одиссея, должен держаться на расстоянии от этой ямы. Наконец, держа в руке золотой посох прорицателя, у края ямы неподвижно застывает фигура прорицателя из Фив и просит героя вложить блистающий меч в ножны и позволить ему глотнуть крови, чтобы Тиресий смог объявить, что должно случиться вскоре. Выпив крови, он произносит свое пророчество, а затем говорит Одиссею, что глоток крови даст каждому призраку, который попробует ее, по крайней мере часть способностей живых людей и они смогут некоторое время разговаривать с героем. Соответственно, теперь мертвая мать может поговорить со своим сыном, но, когда Одиссей делает попытку обнять ее, все это оказывается тщетным, он хватает руками лишь воздух. Стоит отметить, что некоторые строки (368–481) в этом длинном и очень интересном отрывке многие переводчики считают мистической вставкой.

      Среди других призраков выделяется тень Ахиллеса, а в «Гекубе» Еврипида призрак Ахиллеса требует принести в жертву на его могиле Поликсену. Хор пленных троянских женщин спешит к Гекубе с печальной вестью.

      Не для того, чтобы облегчить твою боль; нет, я бремя взял

      Плохие вести сообщить тебе, усилив твои муки.

      Ахейцы присудили рожденную тобою Поликсену

      В жертву Ахиллесу принести.

      Ты же знаешь, как в блеске золотых доспехов

      Стоял он на своей могиле и на бороздящие океан корабли

      Наложил заклятье, что ни один из них не отплывет,

      Хотя все снасти наготове и паруса на реях.

      И с его губ слетел крик: «Эй, Донаан! Неужели сейчас

      Не выполнишь ты своей клятвы чести, что на моей могиле

      Была дана, и моя слава будет растоптана?»

      И поднялась тогда волна раздоров:

      Одни кричали: «Дайте его могиле жертву!» – другие: «Нет!»

      Царь пламенно желал, чтоб дочь твою они бы пощадили,

      Ведь Агамемнон любит твои пророческие вакханалии.

      Но оба твои сына от Тесея, наследники Афин,

      За твою смерть высказались оба, но что до жертвы —

      Тут они во мненьях разошлись.

      «Тут