Последний поход «Графа Шпее». Гибель в Южной Атлантике. 1938-1939. Майкл Пауэлл

хочешь ли выпить со мной? – И Дав указал на поднос со стаканами. – Это всего лишь сок лайма. Хотя лично я предпочел бы мышьяк.

      – Спасибо, – сказал Херцберг, взял стакан и поднял его, словно желая произнести тост. – Ну что я могу сказать? На войне как на войне.

      – Будем здоровы. – Дав тоже поднял свой стакан.

      – И вы, капитан, – улыбнулся Херцберг.

      Мужчины выпили сок. Поставив стакан на стол штурманской рубки, Херцберг покосился на Дава.

      – Это немного не похоже на будни линии Гамбург – Америка, не так ли? Никакого флирта с хорошенькими пассажирками. Да и пива со стариной Давом теперь не выпьешь. – Затем он перешел на официальный тон: – Мне очень жаль, капитан, но я намерен потопить ваше судно.

      – Это вряд ли, – ответствовал Дав. – Взгляни на карту, Херцберг. Мы находимся в португальских водах в границах трехмильной зоны.

      Немецкий лейтенант встретил это заявление улыбкой.

      – Я этого не признаю.

      – Интересно, на каких основаниях?

      Херцберг хитро подмигнул.

      – Ваша карта не точна. И этот вопрос не обсуждается. У вас есть десять минут, чтобы спустить на воду шлюпки и вывезти команду. – На несколько секунд его тон стал более дружелюбным. – Кстати, Дав, ради доброго старого времени[2] вы и ваши офицеры тоже можете считать себя свободными. Тем более, – он махнул рукой в сторону берега, – здесь недалеко.

      – Но здесь же меньше трех миль, – сказал Дав и пристально взглянул собеседнику прямо в глаза.

      – Что вы, – холодно возразил Херцберг, – гораздо больше. А теперь, пожалуйста, проводите меня в свою каюту. Мне нужен судовой журнал.

      Когда Дав и Херцберг шли в капитанскую каюту, они встретили чифа, несущего чемодан и судового кота.

      – Поторопитесь, шкипер, – сказал он. – Они открыли кингстоны и установили бомбы с часовыми механизмами у топливных танков.

      Часть шлюпок уже спустили. Абордажная партия закончила свою разрушительную работу, и теперь немецкие моряки сновали взад-вперед по палубам «Африка Шелл», перетаскивая трофеи: пишущие машинки, сигареты, бутылки, радиоприемники, инструменты и консервы.

      – Пираты – вот вы кто! – возмутился Дав. – Самые настоящие проклятые пираты!

      Послышался громкий голос Мэнсфилда, зовущий капитана.

      – Иду! – крикнул Дав в ответ. Когда же Мэнсфилд появился в каюте, капитан неприязненно покосился в сторону Херцберга и сообщил: – Этот джентльмен желает изъять наш журнал. Но он мне напишет расписку!

      – Конечно, – улыбнулся немец. Казалось, его развлекали нападки Дава.

      Из-за спины Мэнсфилда высунулась улыбающаяся черная физиономия.

      – Юнга, – сказал Дав, – сбегай за моими клюшками для гольфа и гражданской одеждой.

      – С дороги, черная обезьяна, – проревел кожаная куртка и ворвался в каюту.

      Херцберг нахмурился. Как и большинство кадровых военных моряков, он не любил гестаповцев. Кожаная куртка обратился к Даву:

      – Где вы храните коды?

      – Международные? –

2

«Доброе старое время» – шотландская песня на стихи Р. Бернса.