Обсидиановая комната. Линкольн Чайлд

установить маршрут преследуемого самолета с помощью обычных технологий. Но его чутье – а он всегда ему доверял – подсказывало Проктору, что этот человек говорит правду. Кроме того, если бы Диоген уже заплатил ему за ложь, то сотрудник аэропорта не затребовал бы с Проктора столько денег за такие крохи информации.

      Он вернулся в самолет.

      – Мы летим в Намибию, – сказал он Шейпли.

      Тот уставился на него покрасневшими глазами:

      – Вы что, морочите мне голову?

      – Нет.

      – А вы знаете, сколько это отсюда?

      – Да. Три тысячи шестьсот миль.

      Пилот поскреб щеку и сказал:

      – Еще девять часов полетного времени. Я буду никакой.

      – Это последний этап. Потом можете отсыпаться хоть неделю.

      – Вы знаете, приятель, на сколько часов я уже перебрал максимум, разрешенный Федеральной администрацией?

      – Вот уж не думал, что вас волнуют такие пустяки, как предписания администрации. – С этими словами Проктор многозначительно похлопал по своей сумке с деньгами.

      – Черт побери! – Шейпли недоуменно потряс головой. – Что ж, это ваши похороны. Я настолько зачуханный, что врежусь либо в землю, либо прямо в гору.

      Сказав это, он закинул в рот еще несколько маленьких белых таблеток.

      Международный аэропорт имени Хосеа Кутако был большим и на удивление оживленным в этот поздний час – без четверти одиннадцать по местному времени. Без всяких строгостей на американский или европейский манер диспетчеры все же поинтересовались, почему у них нет плана полета, и Шейпли пришлось выдумать сложную история о протечке бака, проблемах с коммуникационным оборудованием и о том, что ему чудом удалось избежать столкновения с хищной птицей, которая чуть не попала в заборное устройство. Проктор удивился тому, что пилот все еще способен на такие чудеса воображения: он провел за штурвалом почти двадцать четыре часа и его беспечность давно исчезла.

      – Я труп, братишка, – сказал Шейпли, когда они свернули с полосы и начали выруливать к единственному терминалу аэропорта. – Если ты хочешь лететь еще куда-нибудь, то тебе придется отрастить крылья.

      – Ты отлично справился, – заметил Проктор, глядя через лобовое стекло.

      И тут он замер. Впереди, на бетонированной площадке, стоял «челленджер» Диогена.

      – Стой, – приказал он Шейпли.

      – Но…

      – Стой, говорю!

      Проктор вытащил из сумки очередные пачки стодолларовых купюр, быстро отсчитал сорок тысяч и бросил их пилоту, торопливо поблагодарив его. Потом открыл пассажирскую дверь, выпрыгнул и побежал к стоящему джету, хотя «сессна» еще не остановилась.

      «Три часа, – думал он на бегу. – Он опережает меня на три часа».

      Это была изнурительная игра в кошки-мышки – с самолета на самолет, через океаны, через континенты, держась на хвосте у Диогена, несмотря на все его ухищрения. Теперь «бомбардир» никуда не