Русалочка в шампанском. Дарья Калинина

нагибаясь и поднимая упавшее на пол покрывало.

      Она намеревалась снова укрыть им спящую Наташу, потому что ночь выдалась прохладной, и Мариша даже в своей байковой пижамке успела изрядно продрогнуть от дующего из окна сквозняка. Что уж говорить про Наташу, которая спала под одним лишь тоненьким одеялком.

      Но подняв с пола теплое покрывало, которое одновременно служило и одеялом, Мариша замерла. На светло-бежевом фоне с красивыми ткаными узорами явственно выделялись уродливые темно-бурые пятна. Они были совсем свежие и еще пачкали пальцы. И к тому же они издавали характерный сладковатый запах. И поднеся испачканные пальцы поближе к лицу, Мариша ощутила, как слипаются они между собой.

      – Кровь! – ахнула она. – Это кровь!

      И потянув покрывало на себя, не сдержалась и закричала:

      – Ой, мамочки! Тут повсюду кровь!

      Действительно, покрывало было с другой стороны густо испачкано кровью. Но откуда она взялась? Маришин взгляд упал на спящую Наташу, и сердце у девушки дрогнуло. Сколько времени она находится в люксе, а Наташа ни разу не пошевелилась, не застонала и вообще не издала ни единого звука. Разве может живой человек, пусть даже и пьяный в стельку, спать так крепко? Нет, не может!

      Непроизвольно рука Мариши сама собой потянулась к Наташиному плечу.

      – Наташа, вы живы?

      Мариша сильно потрясла женщину за плечо, но была вынуждена отпрыгнуть в сторону, когда та перевернулась. Перевернулась тяжело. И упавшая на кровать рука была тяжела и безжизненна.

      – Наташа, чего это вы?! Что с вами?

      Мариша наклонилась поближе к женщине и внезапно услышала дикий вопль. Боже, кто же может так громко кричать? И зачем? Ведь сейчас все обитатели «Солнечного берега» переполошатся. И Кузьмич прибежит!

      Но спустя еще одну секунду Мариша внезапно поняла, что кричит она сама. И кричит потому, что лежащая перед ней женщина вовсе не имела лица. Вместо него у нее было одно кровавое месиво – уродливое и безобразное.

      Отшатнувшись, Мариша поняла, что надо бы ей заткнуться, но она не могла. Кричала, кричала и кричала, пока в номер не ворвался Кузьмич с дико встопорщенными усами. Он одним взглядом оценил обстановку. Подскочил к Марише и влепил ей сильную оплеуху.

      Как ни странно, Мариша даже испытала к нему нечто вроде благодарности. Пусть Кузьмич и повел себя грубо, но, во всяком случае, теперь у нее в ушах перестал звучать этот ужасный крик. И она смогла изъясняться нормальными словами.

      – Она мертва! – закричала Мариша, трясясь всем телом. – О боже! Бедная Наташа! Кто же ее так?

      – Не знаю, гражданочка, не знаю.

      И подозрительно покосившись на Маришу, спросил:

      – А это не вы ее случайно?

      – Я?! – ужаснулась Мариша одному только такому предположению. – Нет, не я! Что вы!

      – Верю. Кабы вы сами это сделали, так не вопили бы громко, на ваш ор сейчас все сбегутся.

      – Я не хотела. Оно само как-то получилось.

      Кузьмич крякнул.

      – Оно