Немецкие бомбардировщики в небе Европы. Дневник офицера люфтваффе. 1940-1941. Готфрид Леске

смеясь сказал, что нам надо бы молчать насчет всей этой истории. «Они могут подумать, будто мы все наврали». Но он не шутил. Конечно, он рапортовал командиру. Машина должна быть перепроверена со всей тщательностью. И копия рапорта была переправлена в Берлин, чтобы проблема была исследована прямо на заводе.

      Размышляя обо всем этом, я собрался было написать о том, о чем обычно думаешь в момент предельной опасности. Так вот, хотя событию этому всего несколько часов, мне кажется, я совершенно забыл, о чем думал. Может быть, смогу изложить это так: если я и думал о чем-то в те мгновения, то все это забыл. Но я не верю, что думал о чем-то особенном. Помню, автоматически исполнял то, чему меня учили в Гатове. В такие моменты настоящий пилот на самом деле становится частью своей машины. Да, я уверен, что не думал ни о чем особенном. И уж точно, вся моя жизнь не проходила передо мной, как пишут в книгах. Я не думал о Лизелотте. Не думал об Эльзе.

      9–13 июля 1940 г.

      В ОЖИДАНИИ ВТОРЖЕНИЯ

      Капрал Вильгельм Ледерер, наш радист и один из лучших моих друзей за всю жизнь, получил Железный крест первого класса.

      Сообщение пришло от Высшего командования сегодня днем. Главный вызвал его на командный пункт, зачитал приказ и прицепил крест ему на грудь. Это дело надо было соответственно отметить. Оберлейтенант Фримель присоединился к нашему празднику на минуту, хотя обычно не сидит с нами. С его стороны это было очень достойно. Для командира машины вряд ли слишком приятно, когда летчик из его экипажа получает крест, а он нет. Но оберлейтенант не выказал и тени зависти. Он настоящий товарищ. Он такой, как мы.

      На самом деле крест Ледерера за довольно давнее дело, еще до нашего экипажа. Это было во время боев над Скапа-Флоу, в начале марта. Ледерер говорит, что он уже почти забыл, что там было. Наверное, так оно и есть, он никогда не бахвалится. В самом деле, это даже смешно, как долго они присваивали ему этот крест. Наверное, какой-нибудь штабной писарь просто забыл об этом деле или сунул его в другие бумаги. Эти бюрократы тянут время до бесконечности. Надо их время от времени сажать в самолет, чтобы они почувствовали, что такое скорость.

      Но я хочу рассказать историю Ледерера. Один из командиров слышал ее раньше. По этому случаю он пересказал ее нам; она так замечательна, что я решил записать ее точно так, как запомнил.

      «Юнкерс», на котором Ледерер был радистом, принимал участие в большом налете на Скапа-Флоу. Уже стемнело, но все небо было освещено сотнями лучей, рыщущих в поисках наших самолетов. Да и зениток было более чем достаточно. А потом еще напали английские истребители. В общем, было жарковато. Наконец нашему «юнкерсу» удалось нырнуть в облако. Они потеряли связь со своей эскадрильей. Дойти до цели не было ни малейшей возможности. Командир это понял и принял единственно правильное решение. Он отдал приказ возвращаться домой.

      Но тут нос самолета затрясло, а хвост пустился выписывать круги. Как говорит Ледерер, его не волновало, что происходит с самолетом. Его дело было следить, чтобы рация