Убить, чтобы жить. Польский офицер между советским молотом и нацистской наковальней. Стефан Газел

Не знаю, куда отправить жену, если начнется война. Ведь Варшаву будут бомбить.

      – Думаешь, начнется война?

      – Не знаю, но атмосфера напряженная. Идет призыв резервистов, ты – только один из многих, и немцы усиливают пропаганду против нас. Когда ты должен явиться в свой полк?

      – Немного побуду у вас.

      – Зайди ко мне попрощаться, если тебя отправят из Варшавы.

      – Конечно. Хотя, я думаю, что меня вызвали на переподготовку.

      Как я ошибался! Я понял это сразу же по прибытии в полк, располагавшийся в предместьях Варшавы. Здесь царила страшная суматоха. Резервисты, офицеры и рядовые в срочном порядке решали все насущные вопросы, связанные с обмундированием, снаряжением, продовольствием и назначением.

      Когда я явился к командиру батальона, он с подозрением оглядел меня:

      – Вы слишком молоды, чтобы командовать, Газел, но, кажется, вы прошли специальное обучение. Значит, так. Я дам вам двух кадровых сержантов, людей старой закалки, способных поддерживать дисциплину.

      – Благодарю, пан майор.

      – Вы примете командование ротой связи, моторизованной, оснащенной абсолютно новым оборудованием. В вашем распоряжении будет двадцать пять грузовиков и фургонов. Научите ваших людей обращаться с аппаратурой. Начните прямо сегодня.

      – Есть, пан майор.

      – И пусть держат рот на замке.

      – Есть, пан майор.

      – И никаких увольнений. Это касается и вас.

      – Е-с-ть, пан майор.

      Я был очень занят первые три недели августа: знакомился с подчиненными, изучал оборудование, проводил занятия. У меня почти не было времени, чтобы читать газеты или слушать радио. 22 августа Ядьзя устраивала вечер, и мне удалось добиться увольнительной, чтобы пойти в гости. Мое присутствие в военной форме повернуло беседу в привычное русло. Всех волновал один вопрос: будет ли война?

      Мнения разделились. Большинство считало, что войны не будет. Тадеуш, приятель Антека, утверждал, что немцы не пойдут на риск. Если они развяжут войну, британцы на следующий день свернут им шею. «Вы же знаете, – заявил Тадеуш, – что заключено польско-британское соглашение. У Британии мощные военно-морские силы и воздушный флот».

      Никто не вспомнил о Советской России, и никто, конечно, не знал, что в этот день, 22 августа 1939 года, Гитлер выступил перед командующими вермахта (об этом свидетельствуют документы Нюрнбергского процесса).

      «1 сентября начнется нападение на Польшу, – заявил Гитлер. – Уничтожение Польши – наша первейшая задача. Даже если на Западе вспыхнет война, нашей первой задачей будет уничтожение Польши. Никакого милосердия. Будьте жестоки. Будьте безжалостны. Мы должны выйти к рекам Висла и Нарев. Учитывая наше военное превосходство, мы разгромим поляков. Мы должны разгромить все центры польского сопротивления. Наша цель – полное уничтожение Польши».

      Естественно, мы ничего не знали об этом, и вечер у Ядьзи удался на славу.

      Но уже на следующий день мой полк был приведен