Гибель линкора «Бисмарк». Немецкий флагман против британских ВМС. 1940-1941. Вилль Бертхольд

себе в этом.

      Остальные члены экипажа чувствовали себя более свободно. Они, не задумываясь, дали командующему флотом Гюнтеру Лютьенсу прозвище Черный дьявол.

      Младший лейтенант Петерс вернулся на место сбора первым. Это был офицер невысокого роста, худощавый и бледный. Лишь четверть часа назад он простился с матерью. Он не говорил ей о выходе «Бисмарка» в море, но она знала, чувствовала это и поэтому плакала. Петерса раздражали ее слезы. Он сердился, потому что слезы заставляли его переживать. Офицер резко отбросил мысли о старой женщине, обругал трех своих опаздывающих матросов и решил, что у него еще осталось время, чтобы выпить.

      Вторым появился матрос Пфайфер, парень едва достигший 18-летнего возраста. Он предпочел школе войну. По крайней мере, в данное время.

      – Хорошо провел время?

      – Да, герр лейтенант.

      – Где остальные?

      – Не знаю, я был не с ними.

      – Почему?

      – Мне не хотелось идти с ними. Всегда одно и то же. Вы бы тоже с ними не пошли, герр лейтенант.

      – Если эти двое не придут, мы погибли.

      Младший лейтенант уже жалел о поездке в Данциг. Рядом с ним на скамье лежали морские карты, в которых крайне нуждался штурман корабля. Петерс вспомнил о своей матери и посмотрел на ручные часы.

      В это время появились двое старшин. Мегринг говорил осипшим голосом:

      – Теперь нам придется поторопиться на корабль.

      Не много лучше его выглядел Хинрихс. Его лицо побагровело, он мучился отрыжкой.

      – Черт вас подери, – произнес Петерс.

      – Очень хорошо, мой адмирал, – отозвался Мегринг. – Черт займется нами позднее. Сейчас же нам надо идти. Нас ждет машина.

      Увидев машину, младший лейтенант оторопел. Это был черный фургон с серебряной пальмовой ветвью впереди. Старшины «организовали» для поездки в обратном направлении катафалк.

      – Весьма символично, – заметил Пфайфер.

      – Заткнись! – воскликнул Хинрихс. – Катафалки приносят удачу.

      Четверо моряков стояли сгорбившись среди искусственной хвои и полинявших траурных лент. Держались за поручни гробов. Необычная обстановка мгновенно пресекла всякие разговоры.

      На каждой колдобине дороги они падали друг на друга чертыхаясь и смеясь. Мегринг достал из-под кителя бутылку спиртного, вытащил из горлышка пробку и протянул Петерсу.

      – Взбодрись, – сказал он. – Пить лучше, чем тонуть.

      Бутылка пошла от одного к другому. Петерс, плохо переносивший спиртное, почувствовал, как алкоголь ударил ему в голову. Мегринг горланил песню. Пфайфер пил неохотно, с кислым лицом.

      – Куда мы приехали? – спросил Хинрихс.

      – Не твое дело.

      – Лично я думаю, что шофер подъехал к церкви, – предположил старшина. – Надеюсь, вы и за нас помолитесь.

      Бутылка снова пошла по кругу.

      – Вам хотелось бы знать, куда мы приехали? – спросил Мегринг.

      – Мы и так