Трудно допросить собственную душу. Анна Малышева

Вот видишь пиво? Я его тайком покупаю, потому что если мать узнает… «Сухой закон»! Отец не пьет, мать не пьет, и мне не дают, ничего не дают, кроме пепси. Все приходится прятать – пиво, сигареты, как маленькой, честное слово… Еще плохо, если она найдет, устроит разборку – откуда деньги?!

      – Ну и откуда же? – словно между прочим поинтересовалась Лиза.

      – Если скажу, обхохочешься… – грустно ответила Наташа. – Я продаю свои шмотки.

      – Серьезно? – Лиза так и подалась вперед. – Кому?

      – Какая тебе разница… – Наташа явно не собиралась откровенничать на эту тему, может быть, ей просто было стыдно признаться в своем безденежье. – Есть одна девка…

      – Старые вещи продаешь или новые? – не отставала Лиза.

      – Всякие. Да мои старые вещи – почти что новые, ты же знаешь, как я их носила… Один-два раза надену, потом в шкаф вешаю. А мать их никогда не считала, слава богу, не замечает, когда чего-то нет. Как это она не додумалась мне опись сделать? – Наташа издевательски подняла плечи. – Каждый вечер проверяла бы, чего не хватает… Тогда бы мне точно хана! Так-то она меня кормит, и на парикмахерскую дает, и на маникюр… А вот с деньгами – кранты!

      – Ясно… Значит, существуешь за счет прошлой роскоши?

      – Можно и так сказать. Хотя какая там роскошь! – Наташа тяжко вздохнула. – Все – вчерашний день. Нет, вещи есть неплохие… Еще проблема – мой рост. У меня же почти детский, неходовой…

      – Ну и что? Маленьких женщин полно, – возразила Лиза.

      – Полно-то полно, да все равно неходовой размер – это плохо.

      – А как она покупает у тебя шмотки? За наличные, или ты ждешь, пока она их продаст?

      – Когда как. Иногда сразу платит, если вещь стоящая, не залежится, иногда я жду несколько дней…

      – То есть за несколько дней она точно может продать любую вещь?

      – Наверное. Я ведь не интересовалась! Она мне сразу говорит – приходи завтра или через три дня. Я и прихожу. Слава богу, пока из дома могу выходить, когда хочу. Мать грозится, что скоро совсем не будет выпускать.

      На этот раз Лиза уловила, наконец, нечто необычное в том, что рассказывала Наташа, и перебила ее:

      – Постой, а почему она за тебя так принялась? Что случилось?

      – Муму утопилась… – мрачно сказала та. – Да ничего не случилось, чепуха, так!

      – Нет, так не бывает. Например, моя мать никогда не приставала ко мне без повода. Я обязательно что-то откалывала. А твоя вроде всегда тебя любила… Ничего не понимаю! Что ты должна была сделать, чтобы она стала тебя терроризировать?!

      Наташа схватила сигарету, зажгла ее и уставилась прямо перед собой. Потом, растягивая слова, как всегда в минуты волнения, сказала:

      – На самом-то деле чепуха! Не стоит такого шума! Но мать такая правильная оказалась, что я прямо не знаю… Если бы я знала, никогда бы… – Она запнулась, и Лиза ее подбодрила:

      – Ну?!

      – Что «ну»?! Аборт я сделала.

      – У-у-у, – прогудела Лиза и широко