Поводыри на распутье. Вадим Панов

кистей.

      Женщина перестала видеть окружающее.

      Мадам Усоцкая не играла в медиума, она им была. И сейчас, выполняя просьбу гостя, смотрела в будущее. Взгляд ее был направлен далеко внутрь и далеко вовне. Взгляд ее покинул пределы комнаты и остался в ней, замурованный в хрустальном шаре. Взгляд ее охватил весь мир и поставил под сомнение его реальность. Взгляд ее…

      Паскаль вздрогнул: пальцы женщины погрузились в стеклянную сферу. Мадам Усоцкая хрипло вскрикнула, и сразу же погасли шесть из девяти свечей.

      И послышался каркающий голос:

      – Кровь!

      Паскаль широко улыбнулся.

      – Кровь, – продолжила женщина. – Кровь на твоих руках… Ты… – Она задрожала, грубоватое лицо исказилось, черты стали резкими, отталкивающими. – Ты не Паскаль! Ты… – Она не могла открыть глаза, не могла выйти из транса, извлечь из хрусталя руки. Но увиденное потрясло ее настолько, что из-под опущенных век потекли слезы. – Ты… кровь. Ты убийца! Ты зверь! Проклятый зверь!

      – Урзак, – громко произнес Паскаль. – Ты же знаешь, что меня зовут Урзак.

      И резким движением смахнул со стола шар.

      Мадам Усоцкая с криком упала на пол, но почти сразу же вскочила, слепо заметалась по комнате, попыталась обхватить руками раскалывающуюся голову и закричала еще сильнее, поранив себя застывшими на пальцах стеклянными иглами:

      – Зверь!

      Она снова упала на пол, наступив коленями на осколки шара. Застонала и наконец сумела открыть глаза.

      – Я долго искал тебя, Читающая Время, – произнес Урзак, глядя на испачканное кровью и слезами, на искаженное болью и ужасом лицо женщины. – Расскажи, кто еще спасся?

      Она промычала что-то невразумительное. Урзак подался вперед.

      – А самое главное: как смогла спастись ты? Я ведь помню, как убивал тебя!

      И женщина увидела, что стоит за вопросом, – страх.

      Урзак не мог понять, что нарушило его планы. Непонимание рождает неуверенность в себе, неуверенность рождает страх, страх питает врагов.

      Мадам Усоцкая успокоилась и даже сумела высокомерно улыбнуться.

      – Что ты знаешь о смерти, зверь?

      И уверенной рукой вонзила стеклянные иглы себе в шею.

* * *

      Анклав: Москва

      Транспортный Узел «Шереметьево»

      Слабая облачность, приятный свежий ветерок

      Чей-то след, чей-то взгляд

      – Внимание! До окончания регистрации пассажиров дирижабля «Семен Дежнев» осталось десять минут. Посадка осуществляется на башне А-4.

      Судьба цеппелинов – небо. Подобно альбатросам, они никогда не опускаются на землю, проводя под облаками всю жизнь, с рождения до смерти. Только там.

      Огромные серебристые сигары величественно покачивались над посадочными башнями, бросали тени на бетонные полосы Шарика и всем своим видом показывали, что только они, медлительные и неповоротливые, имеют право называться «королями воздуха». Они, а не суетливые крылатые железяки, низкородные и пошлые.

      – Внимание! Закончена посадка на рейс 2121 Анклав Москва – Анклав Франкфурт…

      Большинство