Индейский трон, или Крест против идола. Андрей Посняков

ладно?

      – Давай. Чувствую – уж долго ты терпел, дружище!

      Снова выпили. Посидели. Посмотрели на луну. Некок предложил было закурить, да лень было ворошить в костре угли.

      Кстати, вернулась ли на свое место Тескаль?

      – У меня там есть один друг… ну, у белых, – немного помолчав, похвастал торговец. – Зовут Бернатль. Бернатль Диас. Смешное имечко, правда?

      – Да уж, забавное. А кто он?

      – Обычный воин. Правда, хорошего рода и очень любознательный. Все выспрашивал меня о наших обычаях – как живем, что едим, как знакомимся с девушками.

      – А про наших богов не выспрашивал?

      – Не. Они про наших богов уже знают. И отзываются очень даже нехорошо. Прямо так и говорят: кровожадные. Как будто наши боги – Тескатлипока, Уицилопочтли, Тлалок – кровожадные!

      – Да уж, да уж. – Куатемок едва сдержал горькую усмешку. – Какие ж они кровожадные? Наоборот совсем… Кровь ведь нужна им не для себя, а для того чтобы не остановилось солнце.

      – Ну, это нам с тобой ясно. – Купец убрал опустевшую флягу в короб. – А они, вишь, не понимают.

      – Так, может, не хотят понять?

      – Может, и так, – согласился торговец. – Я, знаешь, не силен в таких спорах. Вот если там чего продать, обменять – это другое дело.

      – А ты видел их главного? Правда, что он похож на Кецалькоатля? Или даже – сам Кецалькоатль, как говорят жрецы?

      Некок неожиданно рассмеялся:

      – Не знаю, что там говорят жрецы, но на божество белый касик нисколечко не похож. Обычный мужчина.

      – А как вы общались?

      – Я немного знаю язык южных племен. А там есть один белый, Херонитль его имя, так он провел много лет в рабстве у одного южного касика, пока его не освободили эшпаньйотль.

      – Кто?

      – Эшпаньйотль. Так себя называют белые люди.

      Собутыльники и не заметили, что засиделись далеко за полночь. Да что там за полночь – на западе, за горами, уже занималась заря, а над головой резко светлело небо. Полная луна, словно вдруг застыдившаяся жрица продажной любви, вдруг вспомнила, что нехорошо этак вот бесстыдно маячить на виду у всех. Побледнела, спала с лица, потихоньку закатываясь за скалу и уступая место сонному солнцу, которое уже очень скоро должно было показаться.

      Некок вскоре ушел, чуть пошатываясь, и молодой принц остался расслабленно сидеть, привалившись спиной к смолистому стволу сосны. Сидел, наслаждался звуками пробуждающейся природы и думал. Все-таки он хорошо провел эту ночь. Нашел себе приятеля… и много чего узнал.

      – Господин! – Взволнованный голос Несауа вывел принца из полузабытья. – Там, внизу, я слышал какой-то крик. Кажется, женский. Прикажешь разбудить всех?

      – Нет. Сначала мы посмотрим вдвоем.

      Следом за молодым воином Куатемок спустился к ручью по узкой, вьющейся меж деревьями и камнями тропе.

      – Кричали оттуда. – Обернувшись, Несауа показал рукой.

      Куатемок крепче сжал в руке дубину:

      – Идем.

      От ручья стелился туман, легкий, невесомый,