Стажер. Дмитрий Дашко

примерно десятая часть того, что нам удалось накопать, – пояснил здоровяк. – Но картинка неполная. Слишком много белых пятен, а ты знаешь, как я их не люблю.

      – Мне придется закрасить эти пятна в нужный цвет? – с кривой ухмылкой поинтересовался его собеседник.

      – Разумеется, – усмехнулся здоровяк. – А как ты думал, для чего мы тебя внедряли? Дорогое удовольствие, даже для нас. Во всей АТРИ только двое знают, кто ты на самом деле.

      – Двое?

      – Именно. Двое: ты да я. И я пока не могу ввести официальные власти в курс дела. Потому тебе придется действовать на свой страх и риск. Я не хочу никого спугнуть. Ты меня понял?

      – Понял, – кивнул вошедший.

      – Тогда можешь идти. Времени на подготовку у тебя пара месяцев, не больше. За провал операции…

      – Погоны снимете? – с прищуром спросил вошедший.

      – Погоны – это перебор. Яйца отрежу, – ответил здоровяк.

      Глава 1

      Пробуждение было из таких, что врагу не пожелаешь. Башка раскалывается на части, кружится. Во рту сухо, и привкус такой, будто птичка нагадила. Какая там птичка! Бегемот – здоровенный, толстый. Вонючий!

      Плохо мне, ой плохо! Как с жуткого бодуна.

      С чего бы? Не маленький, не в первый раз бухал. Вроде пил грамотно, не смешивая. Может, коньячок, предложенный товарищем Ивановым, был не того-с? Из той же бочки, как и прочая магазинная и палаточная отрава. Еще хвастался: «Настоящий, армянский!» Чтоб он подавился своим «армянским»! Или грешу на человека?

      А еще полный провал в памяти. Иванов, вертолет… Но что было после?

      И, кстати, где я?

      Лежу. Справа и слева койки, заправленные казенными синими одеялами. Прикроватная тумбочка из дерева, покрытого морилкой. Казарма? Но почему вокруг люди в белых халатах?

      Светлый пластик, какие-то компьютеры, трубки, микроскопы. Разговоры ученые, непонятные.

      – Температура?

      – В норме.

      – Давление?

      – Сто десять на восемьдесят.

      Госпиталь, больница. Что-то произошло?

      – Доктор, он глаза открыл, очнулся.

      – Давно пора.

      Что пора?

      – Павлов Артем Николаевич, девяностого года рождения? – чей-то надтреснутый голос.

      Ага, вот и его обладатель.

      Рефлекторно отзываюсь:

      – Так точно!

      Господи, как хочется пить! Жизнь бы отдал за глоток холодненькой минералки. Или кваса. Выдул бы бочку в один присест. У нас в городе на пивзаводе вкусный квас делают. В областной центр возят. Народ в жаркий день в очереди встает.

      – Вы меня отчетливо видите?

      – Так точно, вижу хорошо. Мне бы попить…

      – Сестра, дайте ему воды.

      Хватаю стакан, пью. Господи, благодать-то какая!

      – Утолили жажду, Павлов?

      – Да. Спасибо.

      Мысли снова далеко отсюда. Лихорадочно размышляю на тему, что стряслось, и где Леха Денисов. В поле зрения он не попадает. Кругом незнакомые лица. Абсолютно равнодушные, как у настоящих врачей.