Убийство Сталина и Берии. Величайшее преступление XX века. Юрий Мухин

на случай десанта, который союзники грозились высадить следующей весной, было поставлено под вопрос. Само собой разумеется, русские поспешили использовать свой успех. И уже больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику» [92].

      Сталин не хотел быть военным вождем СССР, но бездарность советского генералитета заставила его стать стратегом. Он стал блестящим стратегом. Генералы заставили его планировать фронтовые операции и командовать ими, о чем ниже. Он стал и армиеводцем, и тоже прекрасным. Навалив на одного человека все, могли же советские генералы освободить Сталина хотя бы от необходимости быть полководцем?! От необходимости самому разрабатывать тактику – то, как и чем уничтожать противника в бою. Могли, но не освободили. Под Курском Сталин показал, что при необходимости способен справиться и с этим. Гитлер, конечно, был великим полководцем, но Сталин ему не Чемберлен с Деладье.

      Июнь 1944 г

      Но зато стратегические планы решающего, 1944 г., безусловно, принадлежат Сталину, поскольку наши историки и мемуаристы о них молчат и красоту стратегического решения битв на советско-германском фронте можно узнать, по сути, только из иностранных источников. Вот что об этом пишет немецкий историк Пауль Карелл:

      «Как в ставке фюрера «Вольфшанце», так и в штаб-квартире главного командования сухопутных войск Германии в это время мучительно искали ответ на вопрос: «Что предпримет противник после весенней распутицы? Где он начнет свое летнее наступление?»

      Гитлер и его советники дали ошибочный ответ на этот кардинальный вопрос 1944 г., и этот неправильный ответ, основанный на неверной оценке положения, стал одной из причин катастрофы.

      В течение 18 месяцев Гитлер отказывался признать, что Сталин пытается навязать немцам решающее сражение на южном крыле фронта. В течение 18 месяцев он недооценивал мощь Советских Вооруженных Сил и их возросший боевой опыт. Теперь Гитлер допустил новый просчет. Он убедил себя, что Сталин нанесет решающий удар не иначе как на юге, поскольку в Галиции перед советскими войсками открывалась блестящая стратегическая перспектива для наступления на Варшаву, к Висле и, следовательно, в тыл группы армий «Центр». Гитлер отбросил все сомнения: русские, заявил он, нанесут удар между Припятскими болотами и Карпатами! Они должны ударить здесь!

      Изо дня в день Гитлер проводил долгие часы над картой Восточного фронта, изучая обстановку и планируя ход возможных операций. И в каждом составленном им плане он приписывал противнику свои собственные выводы. Конечно, идея охвата гигантскими клещами выдававшегося выступом на восток немецкого фронта и окружения двух групп армий – «Север» и «Центр» выглядела весьма заманчивой. В конце концов, от истоков реки Припять до Балтийского моря расстояние не так уж велико – каких-нибудь 450 км, причем без серьезных естественных препятствий. Отличные условия для стремительного броска. Подобный замысел, безусловно, должен прийти