Туманные темные тропы. Константин Бояндин

Сейчас Тевейра в брюках, короткой рубашке с поясом и верхнем платье. Вот тут допустим полёт фантазии – каких только платьев он ни видел! Самые причудливые. Главное, чтобы были, и чтобы прикрывали всю спину и шею, это обязательно, и ноги до колен (а это уже условно). У мужчин – вместо платья любая другая верхняя одежда, главное, чтобы руки, спина и шея были прикрыты.

      Что под рубашкой у Тевейры, доктор не знал. Если память не подводит, там должен быть светлый пояс, что-то вроде верхней части тефана, широкая полоса ткани, прикрывающая живот и спину. Раздеваться дальше пояса нельзя даже на пляже.

      – А мне нравится! Я видела туристов в чём-то таком, мы даже смеялись, сто одёжек в такую жару! А в нём удобно, – Тевейра смотрелась на себя в зеркало, поворачиваясь так и сяк. – А вам? Вам удобно? Доктор, ну не переживайте, не пропадут ваши вещи! – она не иронизировала. А вот Мерона не пропускала случая пройтись по «нежной привязанности к барахлу». – Сейчас отдохнём, приедем и заберём всё.

      – Боюсь, что нескоро, – и Майер пояснил ей, что к чему. Тевейра пришла в восторг.

      – У нас время есть?! Давайте тут останемся до завтра! Вот прямо тут, а? Тут так всё запросто, и столько людей! Главное, что у мамы всё хорошо, и что она знает, что у нас хорошо.

      Майер медлил с ответом. Хотелось ответить «да», и всё тяготили мысли, и самой неприятной была «кто за ней охотится».

      – Мама о чём вас просила? – Тевейра понизила голос, взяв его за руки. – Сидеть тихо, да? Мы будем сидеть очень тихо! Я чую неприятности, и вы тоже, да? Вот и скажите, нам сейчас нужно куда-то бежать и прятаться?

      – Нет, – признал Майер. Шестое чувство, или что там живёт пониже спины, не подводило никого из их «шайки», как назвала её когда-то Мерона. То, что теперь первым делом приходила на ум Мерона, Майер уже не удивлялся.

      – Не нужно, – Тевейра улыбнулась ему. – Нет, целовать не буду, даже не просите. Вечером, и только если заслужите!

      – И как заслужить?

      – Вот сами и думайте! Всё, – она перестала дурачиться, и стала ещё привлекательнее. Такая задумчивая, тихая на вид. Мерона отличалась только одним: она не была застенчивой. А Тевейра иногда кажется очень застенчивой и очень, очень ранимой. Хотя язычок такой острый, что ужалит в ответ, не задумываясь.

      – Айри, она там, и ей сейчас гораздо лучше, – Тевейра прижалась к его груди. – Она не думает о том, что мы с вами вместе. Правда. А я здесь, и с вами. Почему я всегда должна напоминать об этом?! – она отступила и с размаху ударила его в грудь кулаками. – Я всё время знала, когда вы думали обо мне. А она знает, когда вы думаете о ней. Отстаньте, – она не дала себя обнять. – Вы не со мной сейчас. А я не игрушка! Только попробуйте обидеться!

      Майер отошёл к окну «примерочной». Им дали пустующий кабинет – чтобы могли нарядиться и привести себя в порядок.

      – Вы так свободно говорите по-тегарски, – доктор обернулся. Мерона уже бы… Стоп! Хватит! – Я вот читаю свободно, а говорю ужасно, так мне сказали.

      – Я знаю шесть языков, – улыбнулась Тевейра. –