Туманные темные тропы. Константин Бояндин

лежать в постели ещё три дня, какая-то сволочь приехала сюда с гриппом, чихнула на девочку. Я не знаю, как она поправилась так быстро. А потом отменили две экскурсии, на ту сторону планеты, буквально за пять минут каждую, а потом позвонили насчёт тебя и ошиблись с именем! Буркнули что-то невнятное! Если бы я услышала «Майер», я бы ни за что её не отправила!

      – Всё, сдаюсь, – доктор поднял обе руки. – Убедила.

      – Мне спокойнее, когда она рядом с тобой, – Мерона встала. – Не покидай сегодня город, Умник может прибыть в любой момент.

      – Спокойнее? – не выдержал Майер. Мерона вернулась, присела так, чтобы их глаза были на одном уровне и… улыбнулась. И погладила его по щеке.

      – Ты так и не научился понимать женщин. Да, спокойнее. Не обижай её! – и поцеловала. В губы. Да так, что перед глазами Майера всё потемнело, а когда ясность чувств отчасти вернулась (датчики не давали покоя своей «перегрузкой»), он был один. Но вкус её губ не рассеивался, не проходил. Я сволочь, подумал Майер, она права. Правда, иногда я похожу на приличного человека. Хорошие мысли приходят в голову в семьдесят восемь с хвостиком лет.

      – Ой, доктор Майер! – Тевейра вбежала в зал, да не одна, с теми самыми девушками. – А мы тут веселимся! Идёмте с нами!

* * *

      – … Доктор придумал средство вечной молодости! – закончила Тевейра. – Знаете, сколько ему на самом деле? Сто лет!

      Девушки рассмеялись. Тевейра представила доктора Майера как специалиста по омолаживанию и всему такому, и рассказала про него много небылиц. Но таких, что очень походили на правду. Майеру поначалу было неловко, а потом он втянулся в игру, и стало весело. Действительно, почему нет? Стемран – курортный мир, сюда приезжают, как сейчас говорят, оттянуться в полный рост.

      – Да ну, Ассе! – возмутилась светловолосая и светлокожая, похоже, родом из Фаэр – её звали Мегин. – Что я, ничего не чую? Доктор, можно? Я не притронусь!

      – Можно, можно, – нравы здесь настолько вольные, что потом, когда туристы возвращаются домой, частенько становятся жертвой привычки к такой вольности. Правда, Рони говорит, что если человек по-настоящему порядочный, его ничем не испортить, отговорки это. Да. А если человек мерзавец по природе, то как?

      Мегин встала за спиной у доктора, осторожно склонилась, положив руки ему на плечи. Её дыхание на виске. Принюхивается… и принюхивается верхним чутьём. Совсем неприлично! Что с ней сделали бы в Империи, просто страшно подумать.

      – Да ему и сорока нет… – ошеломлённо подтвердила Мегин, выпрямляясь. – Доктор… до-о-о-ктор! Ну скажите, что она врёт, что вам не сто лет!

      – Семьдесят восемь, – я буду говорить только правду, подумал Майер. – Вот мои документы.

      – Останьтесь! – Мегин и вторая девушка, Асве, воскликнули хором. – Ассе!

      – Он мой, – надменно заявила Тевейра, взяв доктора за руку. – Я первая нашла!

      Они рассмеялись все. Да, подумал, доктор, иногда нужно делать, что хочешь.

      – Но мы будем приходить, – смилостивилась Тевейра. Новый взрыв счастливого смеха.

      – Доктор, вы нас научите? Научите, как оставаться