Мозаика. Часть 1. Без имени. Константин Бояндин

прихотям «Старухи», жить можно. У всех людей есть странности. Странности госпожи Рекенте были не настолько сильными, чтобы превращать жизнь в кошмар.

      А под Новый год случилось неслыханное – прислуге разрешили съездить в город. Отпраздновать начало года. Не всем – двое остались дежурить, до утра. Ходили слухи, что вся семья Рекенте также отмечает праздник вне дома – оттого и послабление. Так или иначе, но эль-Неренн, выпив минеральной воды, переоделась в выходное – собственное – платье и осталась в своей комнатке, ждать машины.

      Проснулась – рывком – примерно за час до Нового года. И похолодела – машина уже уехала. Почему ей не сказали? Дверь не заперта – могли войти и окликнуть.

      Стакан с минералкой ещё стоял на столе. Эль-Неренн отхлебнула и поморщилась – вода выдохлась. Неприятный металлический привкус. Гадость, в общем, эта выдохшаяся минералка.

      Она выскочила в коридор. Всё в порядке – слышны голоса, охранники. Её действительно не позвали. Что за… Настроение сразу же испортилось. Вот так. А ещё сегодня у неё – день рождения. Ровно в полночь. Мама шутила – всегда можешь сказать, что тебе на год меньше. Родилась ровно в полночь, секунда в секунду.

      – Эль-Неренн? – охранник. – Госпожа просила подойти к ней.

      Вот оно что. Старуха придумала поручение. Ну конечно, подумала девушка, начиная злиться. И так всю жизнь.

      Охранник проводил её по ступенькам вниз, в первый подземный этаж. Общий зал прислуги – прямо. Ей же указали на вторую дверь слева. Охранник держался необычайно почтительно. С чего бы это?

      – Входите, – кивнула госпожа Рекенте. Она тоже была в праздничном. Почему не уехала?

      Кроме неё, в комнате были два «мордоворота» – личная охрана – и врач. Низкорослый, широкоплечий. Не знай эль-Неренн, что это личный врач госпожи, при встрече на улице приняла бы за бандита.

      – Вас не стали будить по моему распоряжению, – пояснила госпожа. Не такая она на вид и старуха. Среднего роста, всё ещё стройная и крепкая. Чёрные глаза – глубоко посаженные, цепкие. В молодости должна была быть красавицей редкой – раз осталась красивой. О такой коже и чертах лица многие лишь мечтают. Не скажешь, что ей почти восемьдесят. Только глаза – взгляд – да руки, когда она снимает перчатки, выдают возраст. А так – больше пятидесяти и не дашь. И голос. Необычайно красивый, полный. По слухам, госпожа в молодости пела в опере. И была знаменита.

      – Эль-Неренн, – госпожа закашлялась и врач поспешил к ней. Ясно, зачем он здесь. Опять у госпожи приступ астмы. – Вы проявили себя очень хорошо. Я редко бываю так довольна теми, кто служит мне. Я хотела бы предложить вам остаться у меня ещё на полгода. Сейчас редко найдёшь надёжных людей.

      Эль-Неренн оторопела. Слушать подобное было приятно, но почему сейчас?

      – Я повышаю вам жалованье, – продолжала госпожа, – и предлагаю новую должность. Я пока ещё не решила, что именно вам предложить. Думаю, вы выберете сами.

      – Спасибо, – эль-Неренн поклонилась. – Это честь для меня.

      Она так и думала. В тот момент.

      Госпожа кивнула.

      – Я