Муза киберпанка. Константин Бояндин

обомлел. И правда, купил. Ещё думал, что пакет такой тяжёлый. Наваждение!

      – Муз было девять, – заявил Василий, присоединяясь к трапезе. – И как тебя зовут?

      – Много будешь знать, плохо будешь спать, – отозвалась веснушчатая, очкастая толстушка. – Читай больше всяких глупостей. Нас трое, понял? Я и сёстры. А как зовут, не твоя забота. Муза, и всё.

      – А грубишь зачем?

      – А ты не лезь, куда не просят.

      – Вот сейчас возьму, и прогоню! – пригрозил Василий. Муза поставила чашку на стол, выразительно посмотрела на Василия, и…

      Исчезла. Была – и не стало.

      5

      – Муза! – Василий выглянул и на балкон. Там тоже нет. Обошёл всю квартиру, затем выскочил на лестницу. Потом поднялся, сам не зная, зачем, этажом выше, постоял на лестничной площадке. Ох, не надо так делать! У Петровны, той самой старухи, отличный слух. И всегда она поглядит, кто это поднялся на этаж, да стоит там молча. Уж не курит ли? Не пытается ли счётчик стащить? Или ещё что непотребное устроить?

      Бегом вниз. Дома никого – чашка Музы так и стоит, на кухне – готовый ужин, только кусок не лезет в рот.

      – Муза! Да где же ты?

      Тишина в ответ. Тучи собрались, среди ясного неба, и вот уже дождик – стучит, шепчет, хлещет. Василий набросил плащ, и выбежал на улицу. Во двор, то есть. Никого, дождь всех прогнал по домам. Сам не понимая, зачем, он почти бегом добрался до той самой остановки, где некогда оторвал клочок с телефоном Кальяненко.

      На остановке, кроме самого Василия, оказалась сухая горбоносая старуха под древним чёрным зонтом. Василий бросился к столбу.

      Пусто. Давно уже заклеили то объявление. Вот тут оно было, вот тут! Он оборвал наклееное поверх – нашёл. Восемь необорванных хвостиков.

      – Обрывать-то зачем? – поинтересовалась старуха сочным басом. – Я старалась, старалась. Для людей старалась, между прочим.

      – Извините, – смутился Василий, только сейчас осознав, что без зонта, а плащ вскорости промокнет, а ноги уже промокли. Вот ведь хлынуло!

      Молния ударила совсем рядом. Василий невольно пригнулся, когда гром потряс окружающее пространство, а старуха даже не пошевелилась. Ого!

      – Ищешь кого? – поинтересовалась старуха, запустив руку за пазуху своего плаща. Добыла оттуда пачку «Беломора», точным ударом ногтя выбила сигарету. Просто цирк! – Ступай домой, Василий, ступай. Никого сейчас не найдёшь.

      – Вы знаете, как меня зовут?!

      – Афанасьевна всё знает, – старуха добыла зажигалку. Говорила невнятно, с папиросой в зубах. – Ты ж каждый день на работу ходишь той же дорогой. Ступай, ступай, ещё простудишься, – и отвернулась.

      И Василий послушно побежал домой. Всё верно, ходит одной и той же дорогой, а вот старуху эту не припомнит. Впрочем, их никто не замечает. Это они всё замечают и всё знают. Проклятье!

* * *

      Дома стало уныло и скучно. Музыка не помогала. Василий сел за стол, на котором лежала стопка бумаги и авторучка, взял авторучку. Ничего не лезло в голову. Ну совсем ничего. Представил себе то, о чём