Объект «Зеро». Сергей Волков

мужчина с всклокоченными седыми волосами и живыми, блестящими глазами. Одет он был в желтые штаны заключенного, но вместо робы его худые плечи покрывала черная куртка техника, явно чужая.

      – Извините, меня зовут Желтовский. Петр Янович Желтовский. Когда-то там… в общем, я социолог, доктор социологии. У меня один вопрос… Когда придет помощь? Неужели Земля нас бросила?

      И сразу стало тихо, так тихо, как бывает перед бурей.

      Акка уперла сжатые кулаки в расколотый пластик столешницы, помолчала и негромко сказала:

      – Мы не знаем, когда точно придет помощь. Но мы точно знаем, что она придет. Все, другого ответа у меня нет и не будет. И еще: я хочу, чтобы каждый из колонистов, каждый из выживших хорошо понимал – помощь помощью, но это теперь ваша… наша планета. Мы сами – сила, мы сами – Земля. И покуда не прилетят спасатели, поможем себе сами.

      – Я понял, – прошептал Желтовский. – Почту за честь быть полезным колонии.

      – Ай да домина Анна! – крякнул Лускус. – Сейчас добровольцы толпой повалят…

      И точно: один за другим вставали люди, в основном из желторобников, называли себя и предлагали свои услуги. Мне больше других запомнились рыжеватый короткостриженый немец по имени Зигфрид Шерхель, могучий, высоченный индус с длинный именем Минхас Багика Синкх, обладатель холеных усов сириец Мелех Хаддам и усталая женщина с длинными косами, уложенными вокруг ушей, – Гульнара Набиева. Последняя оказалась детским врачом, и это известие очень обрадовало всех.

      Гульнара начала было путано объяснять, за что она попала в лагерь, но Акка коротким жестом остановила ее:

      – Это не важно, госпожа Набиева. Давайте оставим прошлое – прошлому. Возможно, когда-нибудь у нас появится время и желание вспоминать, но только не сейчас.

      – Что-то наши мутнокруты помалкивают, – пробормотал себе под нос Лускус и, уже обращаясь ко мне, сказал: – Ты, браток, если чего, за костыль сразу хватайся и лупи всех без разбору, а то затопчут тебя…

      – В смысле – «если чего»? – Я повернулся и удивленно вытаращился на одноглазого. Действие стимулятора заканчивалось, и соображал я туговато.

      – А ты думаешь, эта кодла, – Лускус кивнул на плотную группу желторобников, скучковавшуюся в самом углу площадки, у одного из костров, – просто так сюда приперлась? Не, будет буча. Вот увидишь – будет.

      Наверное, он знал в тот момент гораздо больше, чем все остальные. Иначе как объяснить такую уверенность? Впрочем, лучше расскажу обо всем по порядку.

      Когда все основные вопросы были решены и протиснувшиеся к столу Акки люди, назначенные старшими по своим направлениям, принялись обсуждать детали; когда Лускус начал договариваться с бедуинами, афганцами и монголами о том, сколько людей они выделят в добры; когда назначенный Аккой секретарем Иеремия Борчик закончил стенограмму и начал складывать свои бумаги; когда Прохор Лапин решил закончить спор с Желтовским о том, можно ли пить местную воду, простым и действенным способом – доказать на себе; когда я почувствовал, что вновь соскальзываю в горячечный омут…

      – А