Найти себя. Валерий Елманов

накинут на плечи. Белая рубаха тоже для русской зимы не годилась, равно как и лапти на ногах вместо валенок или какой-нибудь другой зимней обуви. На голове же у старика и вовсе ничего не было. Словом, в таком виде в декабре или январе на улицу выходят только в одном случае – по нужде.

      «Летний вариант,– мысленно прокомментировал я.– А вот посох у него классный, не чета моей загогулине».

      Посох и впрямь выглядел красиво – ровный, словно выточенный, и вдобавок вся его верхняя половина была богато разукрашена причудливой резьбой.

      – Туда-то ты влезешь – спору нет, а вот обратно мне тебя за ногу придется стаскивать,– пояснил старик.

      – А ты, дедушка, не боишься, что я брыкаться стану? – миролюбиво поинтересовался я, не желая уступать вот так вот сразу и безропотно.

      – Не боюсь,– сухо ответил старик и пояснил: – Упокойники не брыкаются.

      Очередной вой, раздавшийся совсем рядом, старика не смутил. Да и реакция на него была необычной – он лишь слегка повернул голову в сторону леса и громко произнес:

      – Все, все. Угомонись. Сыскал я его. Благодарствую, что вовремя упредил.

      Как ни странно, но волк старика не только услышал, но и понял. Во всяком случае, в последней порции воя мне определенно послышались некие удовлетворительные интонации и даже что-то вроде прощания, что понравилось больше всего.

      – А одежка у тебя, мил-человече, не ахти,– вновь обратился старик ко мне, неспешно приближаясь к камню.

      Я в ответ лишь смущенно пожал плечами, будто и впрямь оказался столь непроходимым идиотом, который рванул из теплой хаты в зимний лес, второпях даже не удосужившись хоть что-то на себя накинуть.

      – Летом одевался,– ляпнул я и тут же осекся, мысленно обругав себя за нелепое объяснение.

      – И что, полгода не менял? – удивился старик.– Неужто даже опосля баньки пропотелое на себя напяливал, ась? – Теперь в голосе явно сквозили издевательские нотки.

      Я негодующе засопел, хотел было сказать в ответ что-то резкое, но старик принялся пристально всматриваться в мое лицо, после чего растерянно произнес:

      – Неужто княж Константин? Али мне чудится?

      Та-а-ак. Мне сразу же стало так тоскливо, что хоть плачь. Оказывается, не зря я вспоминал своего дядьку. Да и дурные предчувствия от себя отгонял напрасно – все равно сбылись.

      И что теперь делать?!

      Ах да, для начала поздороваться. Наверное, полагалось отвесить старику какой-нибудь поклон, но навалившаяся апатия вкупе с обреченностью напрочь лишила меня остатка сил, и вместо поклона я сполз вниз по камню, выдавливая из себя вымученную улыбку, хотя улыбаться было как раз нечему.

      Поворошив в закромах памяти один из наиболее часто повторяемых дядей Костей рассказов, я уныло произнес:

      – И ты здрав будь, дедушка Световид.

      «Вот это я влетел так влетел – врагу не пожелаешь»,– подумалось мне.

      Захотелось взвыть во весь голос, но вместо этого я выдавил из себя еще одну улыбку и вежливо поинтересовался:

      – Неужто признал