Ола и Отто. Свой путь. Александра Руда

меня по носу,– всегда стараются показаться старше.

      Следующим вечером прибыла первая партия товара. Мы настояли его на засушенной смородине (прости, мама, но я никогда не любила компоты!). Отто шепнул информацию паре друзей, и к нам потянулись первые желающие. Всех, кому я наливала смородиновку в кружки, кастрюли и даже сковородки, я предупреждала о режиме секретности. Наставники редко вмешивались в быт студентов, но произвола с выпивкой они бы не потерпели. Да и в общежитии были такие личности, которых я совершенно не хотела видеть у своих дверей. Удачно и тайно дело шло недолго.

      В нашем крахе была виновата я. Это мне принадлежала идея с рекламной листовкой. Несколько недель успешной торговли спиртным притупили мою бдительность, а вот жадность, наоборот, проснулась. Два дня мы с Отто вдохновенно трудились над шедевром с текстом «Хочешь выпить? Не выходи из общежития! Прекрасные, полезные для твоего здоровья настойки покупай у нас! Ола и Отто». Листовку украшало кривое нечто, призванное изображать полную кружку и счастливую улыбку одновременно. И вчера вечером мы раздали плод стараний по общежитиям.

      А сегодня утром уже стояли у кабинета проректора по экономической части. Это был маленький, вертлявый магистр Бурик. Магом он был средненьким, зато имел потрясающий нюх на деньги. Раньше он служил аудитором в королевском дворце, но после пятнадцатого покушения решил, что Университет – более подходящее место для долгой жизни.

      Отто остервенело дергал себя за бороду, что являлось признаком глубокого душевного волнения.

      – Прости меня,– еле сдерживая слезы, попросила я.– Это все я…

      – Спокойно, мы партнеры. И это решение мы приняли сообща, виноваты оба. Ты молчи, я сам проведу переговоры.

      – Какие уж тут переговоры! – всхлипнула я.– Забирайте документы – и по домам…

      – Не паникуй раньше времени,– утешал меня полугном, хотя его потрепанная борода говорила о том, что он сам далеко не так спокоен, как хочет казаться.

      – Входите,– холодно пригласил нас проректор.

      – Это что такое? – спросил он, тыча пальцем в помятую рекламную листовку.

      Я всхлипнула.

      – Реклама,– произнес Отто.

      – Я это вижу,– ядовито процедил магистр Бурик.– Это ваше предприятие?

      – Наше.

      – И чем торгуем?

      – Укрепляющими здоровье настойками,– не моргнув глазом, сообщил полугном.

      – Укрепляющими здоровье, значит… А если я вас за такое сейчас выгоню? Поправят эти настойки ваше здоровье после родительской порки?

      Я представила свое возвращение домой. Вся семья в сборе. Мама стоит, сурово сжав губы. Отец огорченно качает головой – он так верил, что я добьюсь успеха. Младшие смотрят кто ехидно, кто сочувственно. А потом мама открывает рот и… Ужас! Пойду лучше, не заходя домой, по селам гадалкой работать.

      – Боюсь, магистр, наши настойки все-таки предназначены для другого.– Отто держал удар.

      – Например, для незаконной финансовой деятельности на территории Университета.

      – Так давайте ее узаконим,– предложил Отто.

      – И все студенты сядут на