Дорога к Пушкину (сборник). Владимир Михановский

страдалец без движенья.

      …Теперь не то. Мы обезболим,

      А после режем не спеша.

      Сознанье на часок уволим —

      И спи, ровнехонько дыша.

      Два итальянца

      Жил банкир – других богаче,

      Золотом беря.

      Слыл он королем удачи,

      Видимо, не зря.

      И, дружа всегда с моментом,

      В крупном деле маг,

      Королей ссужал с процентом,

      А не просто так.

      Знали все окрест купчину!

      Так что под конец

      Он жилье обрел по чину,

      Выстроив дворец.

      Драгоценный белый мрамор

      К злату снизошел,

      На четыре века замер,

      Выстеливши пол.

      Славься, шустрый бог торговли,

      Вечно молодой!

      Вознеслись над пьяццой кровли

      В купол голубой.

      Невесомо многотонны,

      Чутки как весы,

      Непреклонные колонны

      Стали на часы.

      Наш банкир не ведал лени,

      Чтя завет творца.

      Под ковры легки ступени

      Нового дворца.

      И вели к нему компасы,

      Генуей горды,

      И шагнули на террасы

      Южные сады.

      Корабли плывут по воле –

      Солнце ль, лунный серп.

      Алый крест на белом поле –

      Генуэзский герб!

      И не топит их ненастье

      Тайных незадач,

      И цепляются за счастье

      Якоря удач.

      Над морскою благодатью

      Ходит ветерок.

      Перед парусною ратью –

      Запад и восток!

      И, не ведая кручины,

      На семи ветрах

      Выше всех не без причины

      Вьется пестрый флаг.

      Между тем другой, безвестный,

      Душу жег трудом,

      Чтоб родился звук чудесный

      Под его смычком.

      Жил не во дворце – в лачуге,

      Не всегда и сыт.

      Люди ведали в округе:

      Скрипки мастерит.

      Не стучал в чужие двери.

      Не скупал земли.

      Скрипку – «Иисус Гварнери»

      Люди нарекли.

      Над свечою пламя пляшет,

      Душу веселит.

      Он не сеет и не пашет,

      И убог на вид.

      Дом ему не по карману –

      Нету ничего.

      Только струны, как ни странно,

      На уме его.

      Дремлют звуки в горле скрипки,

      Слышные едва.

      Знает: хоть они и зыбки,

      Ими жизнь жива.

      Спотыкаясь средь сомнений,

      Он твердит одно:

      Сможет пробудить лишь гений

      Звуки, как зерно.

      То, что на землю упало,

      Чтобы дать росток.

      Звуки!.. Разве это мало?

      Много, видит Бог.

      И нашелся дьявол тощий,

      Всех канонов враг.

      Поглядеть – живые мощи,

      А играл-то как!

      Доставал из душ занозы

      В очищенья миг.

      Выжимал игрою слезы

      Из сердец людских.

      Скрипка – ах, одна забава

      С бесовством худым.

      Что еще? Мирская слава?

      Но ведь это дым.

      Среди