Смертельный удар. Александр Прозоров

сил римлян. После первых минут схватки у Федора, не раз бывавшего в подобных переделках, вообще сложилось мнение, что их атакуют новобранцы, решившие поискать славы в дерзком, как им казалось, предприятии. Отбивая нападение следующего легионера, и вновь ощутив слабину его выучки, Чайка окончательно пришел к выводу, что тот, кто заварил всю эту кашу, надеялся больше на внезапность и численное превосходство. Видимо, он был безумно рад, увидев одинокую триеру, спешившую к берегу и заранее решил, что она станет легкой добычей. Но просчитался, позабыв о том, что имел дело с финикийскими моряками, не привыкшими сдаваться после первых же признаках опасности.

      ─ Что стало с римскими легионерами, ─ разочарованно проговорил Чайка, кроша наплечник своего противника, и едва не отрубив римлянину руку, ─ где бравые солдаты Марцелла, которые могли соперничать с пехотинцами Атарбала? Неужели это все, на что теперь способен Рим.

      Закончив думать вслух, он хладнокровно нанес удар в бок, добивший легионера и, прикрывшись щитом, быстро осмотрелся. Несмотря на численное превосходство, римляне так и не смогли пока захватить корабль. Сражение затянулось, и карфагеняне явно не уступали в нем нападавшим. Однако, бросив взгляд в море, Чайка решил, что все еще висит на волоске. Оказав стойкое сопротивление, финикийцы скосили почти целую манипулу, но их самих осталось в строю немногим боле двадцати человек, против сорока римлян. Только сейчас Федор осознал, что обстрел из баллист прекратился, но с левого борта приближался еще один римский корабль, чтобы «пришвартоваться» и закончить сражение. Но ему не дали этого сделать. Перед тем, как римляне бросились в последнюю атаку, Чайка увидел, как сразу две финикийских триеры направились ему наперерез и отсекли от места абордажного боя.

      ─ Помощь близко! ─ крикнул Федор Йехавмилку, когда тот вновь оказался рядом, вынужденный отступить под натиском римлян, ─ Надо продержаться еще немного.

      ─ Продержимся! ─ крикнул ему в ответ широкоплечий капитан, принимая на щит удары сразу двух римских мечей, ─ вот сейчас разберусь с этими собаками и победа наша.

      Он сделал выпал и ранил в плечо одного из противников, но второй задел острием клинка его самого. Финикиец взвыл от боли, но подавив стон, нанес ответный удар такой страшной силы в голову легионера, что погнул его шлем. Выронив оружие оглушенный, а может быть мертвый римлянин исчез среди своих. И лишь тогда капитан финикийской триеры отступил на несколько шагов, стараясь не обращать внимания на струившуюся из пораженного плеча кровь. Федор прикрыл его своим щитом и бился с наседавшими легионерами до тех пор, пока не услышал страшный треск со стороны римского корабля. Отделавшись от своего противника, которого он сбросил за борт ударом ноги, Чайка увидел, что подоспевший финикийский корабль на полном ходу зацепил длинным металлическим крюком римскую триеру и стал оттаскивать ее от борта корабля Йехавмилка. Эта «жесткая сцепка» уже давно применялась финикийцами для борьбы с абордажными мостиками