Осколок. Юрий Иванов

Старею. Пипец приходит, видимо, и самому перцу, и его верной морковке. Да и чего уж тут крутого? Сорок пять – это только баба ягодка, а мужик в сорок пять – «пора в зеркало плевать».

      И, правда, зеркало в последнее время стало показывать мне какую-то херню. Какого-то седого, одуловатого, с впавшими глазами и резкими морщинами незнакомца. Я ловлю себя на том, что это не я – это невозможно, я – не такой. При чем не вру – действительно не такой. Потому что внутри себя – я молодой, с худым лицом, узким носом, хищным разрезом глаз, с очаровательной улыбкой и голубыми глазами. А тут какая-то странная рожа… Да кто это? Неужели это я и есть?

      Это несоответствие внутреннего и внешнего образа пугает меня в последнее время все больше и больше. И бывает, вдруг улыбнешься женщине как раньше – безошибочно, а в ответ недоумение и легкое презрение в ее глазах. И теряешься и прячешь взгляд, чего никогда не было.

      Надо с этим как-то смиряться. Но ничего не получается. Смирение с жизнью не входит в список моих добродетелей, но что мне теперь с этим делать, и как жить с этим новым лицом – я не знаю. Впрочем, все мои знакомые ( в том числе женщины) говорят, что по – прежнему неотразим и они ничего не замечают.

      Думаю, они просто боятся, что если скажут мне, что я постарел, я тоже получу право замечать их морщинки и возрастные неровности фигур. Вот так и врем: все нормально, Люся? – все нормально, Сережа!

      Я распаковал и разложил свой командировочный баул, полил фикус и пальму, нажарил яичницу с колбасой и сделал себе крепкого кофе. Потом сел на кухне и закурил трубку.

      Сказочный дым – сладкий и вишнево – ванильный тихо пополз по квартире, и жилье мое с удовольствием его приняло. Это был его запах. Запах мужского уюта и спокойствия.

      Вот я и дома! А остальное, на сытый желудок воспринималось гораздо легче и даже, наоборот, чувствовалось облегчение и некая свежесть в голове.

      В конце концов, мы с женой не собирались жить вечно. Попользовались, помогли друг другу на тяжелом перегоне и поехали дальше – каждый своей дорогой.

      Мне было совершенно наплевать на посаженные мне рога. Ревности я не испытывал. Впрочем, я никогда ( вру, один раз было) не испытывал ревности. Может, мало любил, вот и не испытывал? А может, просто знал, что ничего постоянного не бывает, все меняется и это, наверное, хорошо.

      Я был женат уже в третий раз. Мы не были расписаны. Ну и что? Жена для меня существо не обязательно проштампованное. Это постоянная женщина, с которой я живу: сплю, ем, приношу ей деньги, хожу в магазины, езжу на дачу и в отпуск, решаю ее проблемы, разговариваю, помогаю. Это общность, единство, дом, хозяйство, если хотите. Да, еще дети (правда, дочь у меня одна – от первой жены и взрослая уже). Кстати, я дед…

      Вот, идиот, а еще зеркало ругаешь. Ты же дед, твоей внучке – скоро два с половиной года. Какого хера ты его по утрам заплевываешь?

      Так, о чем я там говорил. Да, жена. Ну и чего? Жена и жена… Носишь деньги ( причем с женой их всегда не хватает), имеешь тестя и тещу ( прекрасные, кстати, люди), ешь из ее рук (