Тот, кто придет за тобой. Юрий Иванов

знания деформировали его. Внутри Гая что-то переворачивалось, жгло желудок, а к горлу подступал мягкий ком и стоял там, перекрывая дыхание. Вдоль тела он ощутил напряжение, словно натянутая серебряная нить вибрировала там и звенела, готовясь лопнуть. Он неожиданно поскользнулся в луже крови и схватился за щит стоящего рядом преторианца Мича.

      Старый германец Мич всегда был с ним на всех войнах. Он, и еще десяток преторианцев составляли охрану легата, и не позволяли ему терять голову и в одиночку участвовать в битвах. Впрочем, сейчас Гай и не полез бы в схватку, как когда-то. Все шло нормально. Немного убитых, раненые. Его приказы исполнялись, ничего критического, а накатившая тоска мешала думать о насущном.

      Неожиданно, из-за спазмов в животе, ему захотелось проблеваться, но сделать это на глазах воинов он не имел права. Он командир, значит, пример, а блевать от вида крови способны только мальчики. Надо было, несмотря ни на что, делать свою работу. Он закашлялся, сплюнул в сторону и проговорил: "Мич, вон, видишь башню? Мы – туда! Оглядимся. Вестовых ко мне!"

      Мгновенно сориентировавшись, Мич отдал приказание преторианцам и их пурпурные короткие плащи заколыхались впереди командира, торя дорогу к стоящему неподалеку храму с пристроенной глинобитной башней. Подбежав к воротам, преторианцы увидели группу священников в длинных тяжелых одеяниях, с серебряными колпаками на головах, кричавших римлянам какие-то слова, по-видимому, проклиная их и не давая пройти.

      Мич не понял ни слова и ударом тяжелого щита снизу вверх снес переднему лицо, а когда тот упал, ткнул его в глаз копьем для верности. Воины, последовав примеру командира, слегка поработали копьями – и ворота были свободны. Гай вбежал в храм следом за своей охраной и увидел на скамьях у стен несколько раненых, истекающих кровью, и прячущих свои головы под сложенными руками. Они что-то стонали, кричали, верно, молили о пощаде, но в глазах преторианцев не было даже намека, что они оставят в тылу своего командира каких-либо врагов, пусть даже раненых. Участь их была решена. Солдаты быстро перекололи их, словно свиней, и двинулись наверх.

      Путь по хлипкой лестнице на башню оказался не прост. Гай оглядел раскинувшуюся перед ним как на ладони северную часть города с прилегающими улочками, и наметанный глаз командира сразу же отметил возможность прорыва его манипул вглубь, практически без сопротивления. Все части восставших были сгруппированы на острие атаки легиона в районе главных улиц. Обнажились фланги, мелкие улочки были пусты, завалены баррикадами из мусора и телег, везде носились бесхозные лошади. Были замечены женские платки, а вот солдат, – солдат не было видно нигде.

      Подозвав двух мальчишек-вестовых, легат приказал им немедленно доставить сообщение, чтобы командир небольшой когорты вспомогательных войск, молодой офицер Юний Муниций, явился к нему на башню. Приказания легата исполнялись мгновенно. Через некоторое время он уже показывал Муницию свободные от войск улицы и пояснял свой план,