Питер. Шимун Врочек

темные глаза, русые волосы.

      – Все готово. Лодки ждут, – сказал Кмициц. – Сколько у вас людей?

      – У меня пятеро, – Иван хмыкнул. – Диггеры. У Кулагина, – он мотнул головой: там, сзади. – Тридцать один.

      Кмициц кивнул.

      – Обернемся в два захода. Прошу на борт.

      Лодки прошли по узкому коридору вдоль столбов. Кое-где были привязаны лампы, освещавшие черную, словно нефтяную воду. От воды шел резкий, выворачивающий желудок, запах аммиака. Иван опустил весло в воду и плавно повел – и раз. И два… черт! Прихватило под ребрами. Стало трудно дышать, и все вокруг словно отдалилось.

      Туннель начал заваливаться набок.

      – Держи его! Дер… да держи ты его, наконец! – отдаленные голоса. Словно он куда-то бежал.

      Очнулся Иван от странного ощущения спокойствия. Они плыли по туннелю между заросших путевых столбов, сделанных, видимо, из станционных шпал. Белесые пятна грибов на влажном дереве казались неопрятными.

      Дальше туннель выходил к платформе. Нижняя Адмиралтейская – недостроенная станция, там даже отделку только-только собирались делать, когда все началось. Станция закрытого типа, как и Василеостровская. Только размерами побольше. Ну и зарыта на сорок метров глубже.

      – Миша, – окликнул он Кузнецова, почему-то оказавшегося в одной с ним лодке. – Где все?

      – Все? – Миша вдруг улыбнулся. Какой-то совершенно чужой, растягивающейся, словно каучук, улыбкой. – Все умерли, командир. Обвал случился в туннеле, тебя завалило. А все остальные погибли.

      – И ты?

      – И я, командир, – согласился Кузнецов. – Ты что-нибудь помнишь?

      – У нас украли генератор…

      Чужой, незнакомый Миша засмеялся. Лающий смех, в котором грохотало ржавое железо и падали черные птицы, пошел отражаться от тюбингов, от темной воды, улетел вдаль, в обе стороны туннеля. И где-то вдали, совсем далеко, Иван услышал, как глухо и страшно смеется еще один чужой Миша.

      – Нет, командир, – сказал чужой Миша, который сидел рядом. – Это тебе привиделось.

      – То есть… – Иван помолчал. – Генератор у нас не крали?

      – Нет.

      – А Ефиминюк?

      Чужой Миша покачал головой:

      – Единственные мертвые люди здесь – это ты и я, командир. Извини. Карбид на Приморской… помнишь?

      Иван подался вперед:

      – Ацетилена было слишком много?

      – Нет, – сказал чужой Миша. – Ацетилена было достаточно. Ты уничтожил тварь. Но ты забыл про потолок, командир. Он держался на соплях. Потолок обвалился, и тебя накрыло. Так бывает. Мне очень жаль.

      Иван обдумал ситуацию.

      – Я мертв? – спросил он наконец.

      – Не совсем. На самом деле ты сейчас лежишь под завалом, но еще жив. Скоро кислород перестанет поступать к мозгу и ты умрешь окончательно. На самом деле, – чужой Миша улыбнулся. – Он уже перестает. То, что ты сейчас видишь – это умирание твоих мозговых клеток. Меня на самом деле здесь нет. Есть кислородная смерть твоего мозга, командир. Все это длится доли секунды.

      – Таня? Что с ней?

      – С