Трибунал над Валенсией. Чингиз Абдуллаев

компании, приехавшей из Москвы, оказались в правом крыле здания, и только Нина – в левом. Столкнуться со своими знакомыми она могла лишь перед кабинами лифтов.

      Утром Дронго принял душ, побрился и спустился вниз. За столиками уже сидели Аркадий и Алла, Тигран и Ева. Почему-то сегодня утром все предпочли завтракать отдельно, словно опасаясь нового сближения. Дронго увидел сидящего на веранде Фредерика Миллера, который разбивал крутое яйцо маленькой ложечкой, и прошел к нему, приветливо поздоровался. Столик Миллера стоял недалеко от того места, где сидели Аркадий и Алла. Створки двери, выходящей на веранду, были раскрыты, и он мог услышать все, о чем говорили супруги. Дронго сел за его столик.

      – Принесите мне чай, – попросил он приветливую девушку-официантку.

      – Как наши дела? – поинтересовался Миллер, разбив наконец яйцо.

      – Все нормально. Если не считать бурной итальянской компании, которая шумела у меня за стенкой, – улыбнулся Дронго.

      – Я вчера обратил на них внимание, – сообщил Миллер, – шумная компания типичных южан. Разговаривают так, словно ругаются, а когда смеются, можно подумать, что началось землетрясение. Очевидно, солнце сказывается на характерах, южане всегда более эмоциональны, чем северяне. – Он взглянул на смуглого Дронго и чуть смутился: – Извините, я не хотел вас обидеть.

      – Это комплимент, – рассмеялся Дронго. – В бывшей огромной стране, в которой я вырос, кавказцев всегда считали очень шумными, очень громкими и очень гостеприимными людьми. Такой стереотип вырабатывался годами. Но после развала большой страны он несколько изменился. Теперь слово «кавказец» почти синоним слову «мигрант» или слову «террорист». И если раньше к южанам относились как к большим детям, то сейчас – как к нежелательным элементам. Меняются времена, меняются нравы.

      В зал ресторана вошли Вадим и Лена. Мужчина был в помятых бежевых шортах и в желтой майке. Дронго обратил внимание на недовольное выражение его лица, очевидно, супруги уже успели поругаться. Лена тоже была не в духе. Она не успела причесаться и лишь накинула на себя цветастое платье, явно узковатое ей в талии. От этого все ее движения казались скованными.