Поражающий агент. Фридрих Незнанский

в первом ряду. Разглядеть царапину с такого расстояния было нельзя.

      – Ирочка, – ласково сказал Турецкий, – ты же понимаешь, что это абсурд. Понимаешь?

      – Понимаю, – послушно кивнула жена.

      – Наверно, его загримировали для такого случая, как-то замазали, может, какой-то пластырь под цвет лица или еще что. Понимаешь?

      – Понимаю.

      Тут пошли крупные планы нобелевских лауреатов. Наконец камера добралась до Баткина, его лицо было теперь во весь экран. Он действительно выглядел классическим ученым – очень уж фактурная была у дедушки внешность. Косматые седые брови не казались грозными, глаза весело щурились.

      Но Турецкого это не забавляло, он приблизился вплотную к телевизору. Нет, никакого пластыря на лице Баткине не было. Царапины тоже, разве что изрядно дедушка бледноват. Но мало ли что на седьмом десятке бывает.

      – Ирка, а что он сказал по этому поводу?

      – М-мм? – Ирина Генриховна была уже на кухне и снимала картошку с плиты. – Готово. Солить по вкусу.

      – Ты сказала, что пошутила насчет царапины?

      – А, да. Он сказал: кошка.

      …Ночью Ирина Генриховна разбудила мужа. Турецкий испуганно захлопал сонными глазами.

      – Саша, – требовательно сказала жена. – Ты мне хотел что-то про Италию рассказать.

      – Какую Италию?!

      – Ну помнишь, ты говорил, уж не хочу ли я, чтобы ты банк ограбил. Помнишь?

      – А… Ну это там один тип…

      – Какой тип?

      – Ирка, о господи, нашла время… Не знаю я, что за тип, жена у него ушла, и он начал банки грабить. В Турине, кажется, дело было… – Турецкий зевнул и перевернулся на другой бок. Но жена тут же растолкала. – Ну что ты хочешь от меня? Он ограбил двадцать один банк.

      – Сколько?!

      – Двадцать один. За десять месяцев. В среднем – через неделю. После задержания оправдывался тем, что не смог пережить ухода жены, понятно? Ему понадобились острые ощущения. А арестовали его, только когда по пути с работы домой он в течение часа ограбил два банка. Переборщил, короче. Охране, кстати, он угрожал игрушечным пистолетом… Что еще? – поневоле взбодрился Турецкий. – Да, самое интересное! Он признался, что каждый раз после ограбления прятался неподалеку, чтобы лично наблюдать за приездом полиции. Этот процесс доставлял ему необыкновенное наслаждение, сравнимое только с близостью с женщиной. Утверждал, что адреналин, вырабатываемый в опасном приключении, помогал ему справляться с депрессией. Довольна? Все теперь, я могу спать?

      – Вот это мужчина, – мечтательно сказала Ирина Генриховна.

      – Чем больше узнаю людей, – пробурчал Турецкий, – тем больше люблю компьютеры…

      Как бывало уже не однажды, разбудил не будильник, а телефон. Турецкий еще сквозь сон инстинктивным движением нащупал трубку. Это был Меркулов, что уже само по себе не предвещало ничего хорошего. Заместитель генерального прокурора не станет звонить без четверти семь, чтобы поинтересоваться, что тебе снится, крейсер «Аврора».

      – Саша, извини, конечно, – сказал Константин Дмитриевич, – но я сейчас