Право на поражение. Эдуард Катлас

последними, худшими очками. Остальные возьмутся за арбалеты.

      Выпустить дюжину болтов. Сто шагов. Результаты вновь посчитают – и еще два десятка останутся в гвардии. Исключение последней десятины – так назвали это правило. Они знали требование Девятой крепости – как бы ты ни был хорош с мечом (или с чем бы то ни было, что ты считаешь своим главным оружием), но ты всегда должен уметь стрелять со стен в случае осады.

      И после этого главное зрелище – состязания мечников. Они будут идти долго, оставшиеся сто шестьдесят воинов разделят на случайные десятки – и только пятеро из десяти пройдут во второй круг. Успев провести десять поединков или меньше, если одержат пять побед.

      Оставшихся вновь поделят – теперь на восемь групп, и вновь в следующий круг пройдет только половина из них.

      Последние сорок займут внимание зрителей, проведя финальную часть турнира. Двадцать два поражения – и ты носишь гордое имя гвардейца. Меньше – и идешь простым воином под стены Девятой. Полторы дюжины, восемнадцать бойцов, уйдут на запад вместе с мастером-мечником.

      «Было бы за что биться, – слегка лукавя, подумал про себя Рем. – Скука, леса и орки».

      Но воины королевства в последнее время почему-то считали, что биться есть за что. И что служба в Девятой крепости даже почетнее службы в гвардии короля. По крайней мере, так считали те, кто умел держать в руке меч, а у остальных шансов служить в Девятой все равно было немного.

      Мишеней для лука установили прилично, сразу полсотни. Так что первой части мероприятия опасность быть растянутой не грозила.

      Когда первая четверть вышла на рубеж, гомон среди зрителей начал затихать. Соревнование начиналось. Рем посмотрел на будущую королевскую гвардию и удивился, насколько далеко он ушел вперед в воинском мастерстве. Он думал не о том, что сильнее, чем любой из соревнующихся, нет. Он просто посмотрел на молодых парней и увидел, кто чего стоит. Умение, которого раньше он за собой не замечал.

      Кто-то излишне неуклюже держал лук. Кто-то неаккуратно упаковал колчан – стрелы будет неудобно доставать и есть шанс замешкаться. Другой чуть сгорбился, и видно, что его стрелам будет недоставать силы, потому что они будут запущены на одних лишь мышцах. Рем знал, что лучник сам должен быть такой же, как и его лук – тело, которое можно сжать и распрямить, высвободив огромную таящуюся в нем силу. Ту силу, которая не в мышцах, ту – которую подарили боги. И мышцы тут оказывались совершенно ни при чем.

      Вот тот, третий слева на рубеже, чуть повернул голову и приподнял подбородок. Увидев это, Рем неожиданно осознал, что только что сделал такое же движение. Подставил щеку легкому ветру слева, пытаясь точнее уловить его силу, оценить, насколько ровно он будет дуть.

      Хороший лучник. Начинал тренироваться совершенно точно не в лагере. Возможно, вообще не выпускал лук с детства. На рейнджера не похож, слишком загорелое лицо – такой загар не получишь за один сезон, а рейнджеры редко подставляют голову солнцу. Скорее, с восточных окраин, оттуда, где когда-то служил