Раз и навсегда. Джудит Макнот

повернулась к нему:

      – Так ты знаешь? Правда? Скажи мне! Я с ней знакома?

      Когда он не ответил, Виктория искоса бросила на него глубокомысленный взгляд и начала энергично лепить твердый шарик из снега.

      – Ты собираешься сунуть его мне за шиворот? – весело спросил Эндрю, в то же время настороженно следя за ее действиями.

      – Конечно, нет, – ответила девушка, и в ее глазах замерцали задорные огоньки. – Просто я хочу заключить с тобой пари. Если я попаду снежком вон в тот камешек, что лежит на самом дальнем валуне, то ты должен будешь назвать мне ее имя.

      – А если попаду я? – бросил он ей вызов.

      – Тогда имя может быть вымышленным, – великодушно заявила она.

      – Я совершил ужасную ошибку, научив тебя азартным играм, – хмыкнул юноша, но не устоял перед ее обезоруживающей улыбкой.

      Снежок Эндрю пролетел буквально в нескольких сантиметрах от далекой мишени. Виктория тщательно прицелилась и бросила свой снежок, который угодил точно в цель с такой силой, что камень скатился с валуна.

      – Я также совершил ужасную ошибку, когда научил тебя играть в снежки.

      – Я всегда умела в них играть, – нахально заявила девушка, упирая руки в бедра. – Итак, на ком ты собираешься жениться?

      Сунув руки в карманы, Эндрю ухмыльнулся, взирая на ее очаровательное личико.

      – А как ты, синеглазка, думаешь, на ком?

      – Не знаю, – серьезно ответила Виктория, – но надеюсь, она особенная, потому что ты и сам особенный.

      – Она и есть особенная, – заверил он ее. – Настолько особенная, что я постоянно думал о ней, когда в зимние месяцы находился далеко отсюда, в школе. По существу, я рад тому, что теперь живу дома, так как могу ее чаще видеть.

      – Кажется, она довольно мила, – поджимая губы, допустила Виктория, неожиданно почувствовав безотчетную злость к неизвестной девушке.

      – Я бы сказал, что она скорее прекрасна, чем довольно мила. Она нежная и одухотворенная, очаровательная и непринужденная, любезная и упрямая. Каждый, кто знакомится с ней, тут же влюбляется.

      – Ну хорошо, тогда объясни мне, ради бога, почему ты не женишься и не решишь этот вопрос раз и навсегда? – мрачно поинтересовалась Виктория.

      У Эндрю дрогнули губы, и необычным для него ласковым жестом он дотронулся до ее густых шелковистых волос.

      – Потому, – нежно шепнул юноша, – что она еще слишком молода. Понимаешь, отец хочет, чтобы она подождала, пока ей минет восемнадцать лет и она сможет разобраться в своих чувствах.

      Огромные синие глаза девушки округлились, когда она вглядывалась в красивое лицо друга.

      – Ты имеешь в виду меня? – растерянно пролепетала она.

      – Тебя! – торжественно подтвердил он. – И только тебя.

      Душевное равновесие Виктории, оказавшееся под угрозой после того, что она видела и слышала накануне вечером, неожиданно восстановилось, и ей вновь стало безопасно, надежно и тепло.

      – Спасибо тебе, Эндрю, – необычайно робко поблагодарила девушка. А затем, как это с ней не раз бывало, молниеносно превратившись из девушки