Имя Зверя. Том 1. Взглянуть в бездну. Ник Перумов

тебя привезли к нам, – я постараюсь забыть о той кошмарной зале, где обращались в зомби десятки моих товарищей, с кем я стоял плечо к плечу. Благородных и простолюдинов – злобное искусство Мастеров Смерти уравняло всех.

      Дигвил закрыл глаза. Вспоминай Деркоор, вспоминай Ютайлу, маму, детишек, остальную семью и семейные торжества, вспоминай тоненькую, как озёрный тростник, девочку с непослушными волосами, чёрными как смоль и большими глазами, какой её впервые привезли в родовой замок сеноров Деррано. Ты всегда была отчаянной, подумал Дигвил. Сорвиголова, мальчишкой бы тебе родиться, а не Ом ведает какой по счёту дочерью, которую невесть как замуж выдавать. Если бы только не братец-придурок!..

      Внутри поднималась холодная ярость – уже не на пленителей-магов, даже не на Мастеров Смерти – что с них взять, с завзятых злодеев? – но на младшего брата, увальня Байгли. Ведь если бы не он, никуда бы Алли не делась. Стала б хорошей женой, хоть и своенравной, но волевой и сильной, вела бы дом твёрдой рукой, сидел бы братец у неё под каблучком…

      А то ведь получается как – убежала Алиедора, поссорились два знатных семейства, дошло до мечей, вмешались короли, вспыхнула большая война, а тут некроманты и подоспели. Выходит, что, останься Алли в Деркооре, ничего бы и не случилось.

      Ничего бы не произошло. Если бы Байгли не оказался таким идиотом и сластолюбцем, если не сказать извращенцем.

      Нет-нет, поспешно оспорил себя Дигвил, потому что от этих мыслей стало совсем скверно. Этого не может быть, мэтр Бравикус же учил, что от одной личности ничего не зависит, даже если это великий король, ибо ему ничего не сделать без верных двора и войска. Конечно, ну конечно же, война между Меодором и Долье началась бы всё равно, может, годом позже, но началась. И некросы всё равно перешли бы Сиххот, потому что такой шанс они бы ни за что не упустили, просто по природе своей; так что не вини брата, не взваливай всё на него…

      Нет, помогало это плохо. Вернее сказать, не помогало совсем. Но словно само собой, поверх тошнотворных воспоминаний – шагающие ряды бесстрастных зомби, не боящихся ни боли, ни смерти, падающие соратники, скорбный путь каравана пленных, рвущий душу скрип чудовищных колёс в зале для зомбирования, – поверх всего этого поднялось лицо доньяты Алиедоры. Спокойное, сосредоточенное, голова чуть склонена набок, глаза пристально всматриваются во что-то за спиной Дигвила – да, именно такой она была долгими зимними вечерами, когда на женской половине Деркоора собирались девушки с шитьём.

      Алиедора… Алли… Что же мы с тобой сделали?

      Боль, странная и непривычная, резанула, словно нож, снизу слева через подреберье, и Дигвил со стоном открыл глаза. Увидел вытаращенные буркалы всей троицы магов, уставившихся на него так, словно он вдруг оказался воплощением самого Прокреатора.

      – Чего?.. – вырвалось у него. Хорошо ещё, он успел вовремя остановиться и естественное окончание фразы: «Чего уставились?» – так и осталось непроизнесённым.

      – Прекрасно,