Рабин Гут. Алексей Лютый

его пить?

      Рабиновичу и Жомову стоило больших трудов оторвать Попова от поверхности дороги. Нет, поднять-то они его подняли, но ноги Андрюша упорно разгибать не хотел. Жомову пришлось Попова тряхнуть пару раз, чтобы у него в голове контакты на место замкнуть. Местные жители за этими манипуляциями смотрели с крайне болезненным любопытством.

      – Вы на него внимания не обращайте, – заметив излишнее внимание, нашелся Рабинович. – Он у нас человек набожный. Для него время молитвы настало. Ну и все такое…

      Жомов попытался что-то возразить, но не успел: мой Сеня как следует приложился ему по ребрам. Пока Иван раздумывал, за что это ему досталось, весь честной народ во главе с Кэем Какамври тронулся в путь. Суть вопроса Жомова по поводу пива они уловили, поэтому и направили свои копыта в сторону местного кабака.

      Рабинович с Жомовым из-за Андрея забыли обо всем. И обо мне тоже! Пришлось взять поводок в зубы и идти за ними следом. На местных шавок такое поведение произвело столь ошеломляющее впечатление, что они даже забыли облаять меня для приличия.

      Кстати, публика тоже еще та собралась! Большую часть из них за собак принять можно было только по звуку. А на вид – помесь медведя с кенгуру, у которой в предках еще и волчица имелась. Мерзкие на вид типы. Ничуть не лучше их хозяев. Хорошо, что было местных медведь-терьеров всего-то штук пять. А то бы я от их вони к Попову под мышку носом спрятался! «Шанель № 5» гэлгледского розлива…

      Как выяснилось позже, – когда вся честная компания до местной разливочной добралась, – воспитаны здесь люди еще хуже, чем одеты. Едва я попытался переступить порог кабака, вслед за моим Рабиновичем, как на моем пути вырос мальчишка пигмейской комплекции и такой же расцветки.

      – А ну пошел отсюда! – истерично заорал сопляк, замахиваясь на меня метлой. – Пошел вон!

      Это он мне сказал? Не подскажете, сколько пальцев на руке у него откусить для начала?

      – Цыц, малый, – рявкнул на паренька Жомов. – А то сейчас вперед ногами из забегаловки вылетишь! – И Ваня хрястнулся головой об дверную балку.

      Пока Жомов виртуозно матерился, поражая местных жителей сочностью своих выражений, Рабинович все-таки вспомнил, что поводок не мне, а ему нести полагается! Вечно всю работу за него делаешь. И благодарности никакой! Сеня взял из моей пасти поводок и завел меня в кабак, предварительно при этом пригнувшись. Дверь-то явно не для их роста делалась.

      – Мужики, мы вчера вроде в кабак собирались? Так вот, пришли? – ехидно поинтересовался Попов (Оживает! Слава тебе, господи!), а затем зашипел, словно испорченная тормозная колодка: – Ванечка, милый, умоляю, не выпускай свой пистолет из рук! Морду тебе набить у меня не получится, а вот до пистолета если доберусь, то пристрелю гада!

      – Ты че, Поп, офонарел? – удивленно отшатнулся от него Жомов. – Я-то тебе чего плохого сделал? Это Рабинович нас задержание повел проводить…

      – Ты стрелки на меня не перекидывай! Всегда тебе евреи виноваты, – быстро оборвал разговорившегося Жомова