Влюблен и очень опасен. Владимир Колычев

я стал самостоятельным, работаю, спортом занимаюсь.

      – Раньше надо было спортом заниматься. Еще в школе. Навалял бы сразу Бугарю, он бы от тебя отстал. Не такой уж он и крутой... Я бы драться тебя научил. Но ты же не послушал своего учителя.

      Марк, соглашаясь, кивнул. Ведь он действительно мог пересилить себя и взять верх над Бугарем. Но поздно уже искать вчерашний день, тем более когда сегодня к горлу приставили нож.

      – Может, сейчас послушаешь, а? – со снисходительной насмешкой предложил Тимур Сергеевич.

      – А вы поможете? – с надеждой посмотрел на него Марк.

      – Да, помогу. Советом. Я тебе скажу, а ты меня послушай. Не пытайся убежать. Это раз. Ну, в общем-то, и все. Оставайся в этой квартире и жди, когда Кирилл Дмитриевич остынет. А когда с тебя снимут наблюдение, тогда можешь чесать на все четыре стороны.

      – Снимут наблюдение? – с наивным возмущением спросил Марк.

      – Ты под колпаком, парень. Попытаешься сбежать – считай, пропал. А Насте скажут, что ты наплевал на нее и уехал в Москву. Так что сиди здесь и не дергайся.

      – Это и все, чем вы можете мне помочь?

      Журыгин не удосужился ответить на этот вопрос. Небрежно махнув на прощание рукой, он поднялся и направился к выходу. Но в дверях остановился и, прислонив ко лбу палец, безрадостно сказал:

      – Сейчас к тебе подойдут мои ребята. Ты их не бойся, они тебя не тронут. Просто посмотрят, что у тебя в квартире.

      – А что может у меня быть?

      И снова вопрос остался без ответа. Тимур Сергеевич ушел, а спустя минуту-другую появились громилы и перевернули вверх дном всю квартиру. Даже в содержимое ноутбука залезли, как будто там могла быть какая-то интересная им информация. А она была, только так просто ее не достать.

      3

      Настя заметно нервничала, но агрессия уже почти сошла на нет.

      – Что с Юлькой? – кусая ногти, спросила она.

      – С ней все в порядке, – строго, но без раздражения ответил Каховцев. – Ее отправят в частную клинику, будут лечить от наркомании. Кстати, я бы хотел поговорить с тобой об этом.

      – О чем поговорить?

      – Ты принимала экстази. Ты прекрасно знаешь, что это такое.

      – Один раз – не контрабас.

      – Один раз, и ты уже не девочка! – сорвалось вдруг у Каховцева с языка.

      – Что?! – краснея, истошно протянула Настя.

      – Извини!

      Кирилл Дмитриевич спохватился, но было уже поздно. Вздорно вскинув голову, дочь повернулась к нему спиной и спешным шагом направилась в свои апартаменты.

      – Зачем ты так? – с упреком спросила Инга.

      Она вышла из сумрачного коридора, соединяющего главный холл с каминным залом. Каховцев невольно вздрогнул от неожиданности. И от страха. А если бы это был киллер? Он бы тогда выстрелил в спину, и все. Впрочем, откуда в доме взяться киллеру? Все под контролем.

      – Ты что, подслушивала?

      – Да.

      Она взяла мужа под руку и повела в зал.

      – Нельзя так с женщиной, – тихо сказала она.

      – Сам знаю, – досадливо поморщился он. – Просто сорвалось. И с чего ты взяла, что Настя женщина? Сама домыслила? – беспокойно прибавил Каховцев.

      –