Волчья река. Рейчел Кейн

в полицию, ни за что! Что делать, если я просто не доверяю людям в этом городе?

      – Я могу дать вам контакты нескольких государственных служб, если вы про это спрашиваете. Но вам нужно будет сказать им, в чем действительно заключается ваша проблема. Во-первых, вам сейчас грозит какая-нибудь физическая опасность?

      – Я… я так не думаю. Но это просто… это тяжело. Я не знаю, что с этим делать и куда обратиться. Я просто не хочу впутываться в неприятности сильнее, чем уже есть. – Она тяжело вздыхает. – Я – мать-одиночка, и моя дочь… с ней столько хлопот, понимаете? И нет никого, кто помог бы. Я должна быть осторожной. Это всё так сложно!

      Изнутри это всегда сложно. Глядя со стороны, люди обычно полагают, что это так просто: оборвать все связи, уйти прочь… но человека на месте держит множество канатов. Дети. Родственники. Друзья. Работа. Деньги. Обязанности. Вина. И страх, так много страха! Самое опасное время в жизни женщины – когда она расстается с партнером, особенно склонным к насилию. Женщины инстинктивно знают это, даже если никогда не видели кровавой статистики. Иногда кажется более безопасным терпеть знакомого дьявола.

      – Я знаю, может показаться, будто вы в ловушке, из которой нет выхода, – говорю я ей. – Но это неправда. Вы всегда держите в руках ключ от собственной клетки, понимаете? Вам просто нужно найти смелость воспользоваться им. Эта проблема как-то связана с вашим мужем?

      Марлин втягивает воздух носом, словно собираясь заплакать.

      – Нет. Он умер.

      – Парень? Кто-то, с кем вы встречались?

      – Нет.

      – Ясно. – Это что-то новенькое. Большинство звонков, которые я получаю, связаны с насилием со стороны мужа или семейного партнера. Иногда – со стороны неизвестных преследователей. – Так кто же конкретно угрожает вам в данный момент?

      – Это не… это не угрозы. Не совсем. И я не могу назвать ни одного имени, – отвечает она. – Это просто… если я скажу кому-то, то это отольется мне и моей дочери, и это будет ужасно, понимаете? А если я никому не скажу… я не знаю, как с этим жить.

      – Извините, – говорю я так мягко, как могу. – Но я не психотерапевт и не юрист, и если вы замешаны в чем-то нелегальном, то все, что вы мне скажете, впоследствии может вызвать у вас проблемы с законом. Понимаете? Если вы хотите поговорить о чем-то, что вас пугает, но это не преступление, я могу дать вам контакты психолога или психиатра…

      – Я не пойду ни к какому мозгоправу! – Голос ее звучит оскорбленно. В мелких поселениях в глубинке отрицательно относятся к психотерапии.

      – Хорошо, Марлин, если вы считаете, что это может быть чем-то криминальным, почему тогда не можете обратиться в полицию? – Она ничего не отвечает на это. На линии молчание. – Вы боитесь их?

      – Я боюсь всего, – отвечает она.

      – А как насчет полиции штата?

      Она втягивает воздух, затем выдыхает его.

      – Может быть. Может быть, это и неплохой выход, я полагаю. Не уверена, что они поверят мне в этом, но я могу попробовать.

      – Тогда советую вам побыстрее позвонить им. Иногда, если промедлить, могут погибнуть люди,