Парижский детектив. Валерия Вербинина

в кабинет, где находился писатель, не подававший признаков жизни… И не зря беспокоились, так как писатель был убит.

      Эксперты сняли отпечатки, сделали снимки, собрали пылинки-волоски-сопли-слюни еще вчера. Так что сегодня можно смело брать предметы в руки, разглядывать, переставлять.

      Ив пояснил, указывая костлявым пальцем (он вообще был необыкновенно худ) по мере повествования, что месье де Ларю обнаружили вот здесь, на рабочем месте, за компьютером… В груди торчал нож, вот фотография. Писатель был уже мертв. Обитатели дома находились до этого момента снаружи: все друг друга видели, у всех алиби. А дверь была заперта на ключ, он так и торчал с обратной стороны выломанного замка.

      – Ключ? Он закрывает только изнутри?

      – Нет, снаружи тоже. Но дубликата ни у кого нет. Писатель вполне осознавал коммерческую ценность своих опусов и никому не позволял входить в его кабинет. Даже стены велел отделать звуконепроницаемым материалом, так как начитывал свои шедевры в голос.

      – Пользовался программой распознавания речи?

      – Типа того. Секретарю, Фредерик его зовут, хозяин отсылал файлы для приведения их в читабельный вид через домашнюю компьютерную сеть. Только жена его, Марион, несколько раз за время их совместной жизни удостоилась чести побывать в кабинете.

      – А время совместной жизни?..

      – Около года.

      – У нее точно не было дубликата ключа?

      – Даже если допустить, что наличествовал, то, во-первых, им не открыть снаружи, если другой вставлен в замок изнутри, а во-вторых, у нее полное алиби: с момента, как она вернулась в дом, к обеду, она все время находилась на глазах у остальных.

      – Но должен же кто-то убирать тут?

      – Мелани, горничная. Исключительно в присутствии хозяина и далеко не каждый день. Ему проще было терпеть пыль, чем присутствие посторонних в кабинете.

      – Окна? – Реми подошел к тяжелому вишневому занавесу из бархата, отвел.

      – Целы. И заперты были. Изнутри, на щеколды. Ксюша тихо воскликнула. Реми посмотрел на нее вопросительно.

      – Потрясающе!.. – проговорила она чуть громче, немного смутившись. – Не в смысле, конечно, что писателя убили, а…

      Понятно. Женушка радуется головоломной загадке.

      – Отпечатки на ноже? – повернулся Реми к комиссару.

      – Не поверишь, камарад! Его собственные!

      – Как бы самоубийство?

      – КАК БЫ. Ты же знаешь, что воткнуть себе нож в сердце – это не метод. К нему прибегают крайне редко, и чаще всего неудачно.

      – Знаю, – кивнул Реми. – А как насчет потайного хода?

      – Подумали, естественно. Вчера все мои парни упрели, простукивая полы и стены… Ничего не нашли.

      – Ив, но если мы отметаем самоубийство, – а мы с тобой его отметаем, так? – то убийца должен был сюда как-то проникнуть!

      – Или это все-таки самоубийство…

      – Причины были?

      – По свидетельству всех – нет. Молодая красавица-жена, успех, деньги, новый роман на подходе, издатель сгорает от нетерпения…