Ёрт бы побрал этого Гвидония. Игорь Самойлов

ваше имя? – вежливо спросил Солипатрос у старухи.

      – Ой, мила-а-ай, и откуда ж ты, што не знаешь, кто я? – певуче ответила она вопросом.

      – Я из города… – начал было объяснять Солипатрос, да остановился, поражённый странным зрелищем.

      Огонь в печи сам собой начал разгораться. «Зачем это? – озадаченно подумал он. – Вроде бы и так тепло».

      – Да вижу, что не из деревни, – захихикала старуха, – а то бы знал.

      – А зачем вы, бабушка, печку топите? – решился Солипатрос на вопрос.

      – Как зачем? – удивилась та. – Прокалим хорошенько, чтобы спалось тебе, милок, лучше.

      – А-а-а, – протянул Солипатрос.

      Постепенно (что, впрочем, и понятно) его начало клонить в сон. От тревог сегодняшнего дня, или от тепла и сытной еды, или от чего ещё, но организм Солипатроса требовал сна. И немедленно.

      – А не знаете ли вы случайно, как добраться до Серых гор? – с трудом подавляя зевоту, спросил он у старухи. – Очень надо. И мне транспорт нужен. Есть у вас какой-нибудь?

      – Ага, есть, – неприлично громко засмеялась старуха. – Конь вороной, белые копыта. Есть, да тебе ни к чему. А копыта у тебя и свои имеются. Не отбросил же пока, а?

      «Странный у неё юмор», – с трудом борясь со сном, подумал Солипатрос, но для приличия улыбнулся.

      Громко зевнув, он начал прикидывать, куда бы завалиться.

      – Ложись, милок, ложись, – весело пригласила его старуха, показывая на широкую лавку возле печки.

      В нормальной жизни Солипатрос бы и не взглянул на такое ложе. А теперь оно казалось ему прекрасным местом для отдыха. «Всё будет хорошо», – прекраснодушно подумалось ему. И он наконец-то погрузился в вожделенный сон.

      Снилось ему огромное поле с цветущими маками. Эти цветы Солипатрос любил больше всего. За яркость красок, наверное. Поле кончалось лесом. А у края стоял прекрасный дом. Почти дворец. Комнат эдак на двадцать. Может, и поболее. Из окон выглядывали девушки. Причём все знакомые. И все красивые – одна другой краше.

      Он во сне даже почмокал губками. Зрелище захватило воображение фавна. В предчувствии прекрасного он побежал по полю к этому чудесному дому. У дома он заметил вход в подвал. Не удержавшись, открыл дверь и увидел хранилище, заполненное бочками с наилучшим флиннским сапиром. А у стен стояли сундуки. У некоторых были открыты крышки, и Солипатрос увидел, что они доверху заполнены золотом и драгоценными камнями.

      Над домом парил лучший экипаж, который он когда-либо видел, запряжённый тройкой прекрасных м’фулликов. «Моё, – пришло понимание к Солипатросу. – Это же всё моё! Потому что я этого достоин. Вот же я! Вот как я должен жить!»

      Чувство собственного достоинства заполнило его по самую макушку. Горделиво расправив плечи, он по-хозяйски, неторопливо взошёл на крыльцо. Девушки махали ему руками и призывно улыбались. Улыбнулся в ответ и он. Всем сразу и многообещающе.

      Всё было отлично. Просто супер. Единственное – ему показалось, что в воздухе пахнет чем-то неприятным. Потом до него дошло, что это пахнет гарью. Решив проверить, он заглянул за дом и обнаружил,