Ёрт бы побрал этого Гвидония. Игорь Самойлов

тот, – путь-то не близок. Ох не близок! Да и не любят они пришлых. Зачем тебе к ним, а?

      «Тебя не спросил», – подумал Солипатрос. Но вслух учтиво ответил:

      – Письмецо вот для него у меня.

      – Письмецо-о-о… – протяжно передразнил его леший. Потом смешно выпучил глаза и задумчиво произнёс: – Надо же, не знал, что O’Брайан Сиплый читать умеет.

      Затем замолчал, глубокомысленно глядя себе под нос, переминаясь с ноги на ногу.

      – Так вы сопроводите меня к нему? – начал терять терпение фавн.

      – А зачем? – удивился леший.

      Солипатрос аж затрясся, но – внутри, а снаружи он излучал высокомерное спокойствие.

      – Затем, милейший, что я так хочу.

      – Точно хочешь? – подозрительно глядя на него, переспросил леший.

      «Нет, ну он издевается! Деревенщина аборигенская! Чучело немытое! Грр…»

      – Да, милейший. Точно и всенепременно.

      – Ну если точно, – с сомнением вздохнул леший, – то могу провести к Серым горам. А дальше уж сам. Только О’Брайана Сиплого никто уже давно не видел. Может, помер он? – почти с надеждой в голосе спросил леший.

      – Вот и узнаю заодно, – опять же с достоинством сказал Солипатрос. – Вперёд, милейший. Время – деньги.

      – Как точно выразился, а? – захихикал леший.

      По этому хихиканью Солипатрос мгновенно понял, что парень ещё тот прощелыга. Прозрачнее намёка трудно было найти.

      – Кстати, о вознаграждении, – как бы между прочим невозмутимо продолжил Солипатрос. – Оно непременно будет, когда мы окажемся у Серых гор.

      – Ну да, ну да, – понимающе подмигнул леший. – Непременно будет. Большое и удивительно прекрасное. Ладно, милейший, – мастерски передразнил его леший, – было приятно познакомиться.

      На этой фразе он состроил такую гримасу, что Солипатрос, который и без этого кривляния всё понял, окончательно вышел из себя. Денег у него не было. Почти. Пара дублонов с Флинна, остаток выигрыша, составляла весь его капитал. И делиться ими с кем-то он отнюдь не жаждал, мягко говоря.

      – Сколько? – с высокомерным холодом спросил Солипатрос.

      – Пара монет, лежащих в кармане вашей жилетки, – и вы на месте, – деловым тоном предложил леший.

      – Ладно, – сдался Солипатрос, гадая, как же этот жулик узнал о монетах.

      Стемнело, и дальше препираться ему уже не хотелось.

      – Одна монета сейчас, вторая – у Серых гор.

      – Идёт, – кивнул тот, протягивая руку.

      Солипатрос не горел желанием прикасаться к этому немытому туземцу, но всё же, пересилив отвращение, протянул руку. Не успел он вложить ладонь в руку лешего, как увидел за спиной у того горящие красным глаза какого-то существа в белом, почти невидимом балахоне.

      – А это кто… – начал фразу Солипатрос, но закончить её не успел.

      Леший, что-то почуяв, начал разворачиваться назад, но не успел. Возникшая из колыхающегося одеяния рука с блеснувшим в свете луны серпом сделала молниеносное движение – и голова