Жена моего любовника. Ирина Николаевна Ульянина

из огня!.. Луну с неба!

      – Радость моя, умница!

      Сама не заметила, как очутилась на коленях у Сереги, заботливо укутавшего мои озябшие плечи старой кофтой, свисавшей со спинки стула, и дополнительно обогревавшего объятиями. Он гладил мои волосы, преданно заглядывая в глаза. Любовался пронзительной, как волны, синевой моих очей. И, ответно засмотревшись в его глаза, я простонала:

      – Люби-и-имый.

      – Съезди с утра к Ляльке, ладно? Она там наверняка с ума сходит, на стены лезет – волнуется из-за того, что меня дома нет. Ляля у меня такая слабенькая, робкая, беспомощная…

      – Волков, ты спятил?! Как ты вообще смеешь мне такое предлагать? Бред! Чушь! Нет, это просто потрясающая наглость – считать, что я – Я! – должна навещать эту крольчиху Ляльку. Жену моего любовника!

      – А что такого?

      Сорвавшись с его колен, я пролетела по комнате грозной шаровой молнией и нечаянно наступила в Азизовы какашки. Поскользнулась и шлепнулась. Грохоту было, будто свалился шифоньер, и в глазах потемнело не столько от боли, сколько от обиды.

      – Зачем ты только свалился на мою голову? Какого дьявола?! За что ты мучаешь меня?.. Всегда от тебя одни неприятности!.. Сам вали к своей долбаной жене, убирайся немедленно! Оставь меня в покое!

      Я на одной ноге поскакала к ванной комнате, на пороге которой кофта соскользнула с плеч, и, запутавшись в ней, чуть не упала вторично. Подоспевший Серега поднял меня на руки и поставил в ванну.

      – Ты права, Катрин, неприятности имеются, но они вполне поправимы, – спокойно увещевал он, игнорируя мое протестующее фырканье.

      Пустил воду, наклонился, хорошенько намылил мою ступню, после чего принялся лобзать бедро – самую чувствительную, внутреннюю его сторону. Я оттолкнула бедоносца: «Отстань!» Разумеется, он не послушался – аккуратно просушил ногу полотенцем и на руках донес меня до тахты. Кротко, аки агнец, поинтересовался:

      – Солнышко, где взять тряпку, чтобы убрать дерьмо за твоим любимым шнобелястым вороном?

      – Оставь в покое ворона! Нашел мишень для издевок, тоже мне… Тряпка в тазу под ванной… Не поеду я ни к какой Ляльке, ни за что не поеду! Даже не надейся!

      Сережка не возражал, ползал по ковру, тщательно оттирая Азизовы метки. Вскоре и мне надоело впустую надрываться. Замолчала, легла, отвернувшись к стене, тем самым давая понять Волкову, что не желаю с ним знаться. Как ни крутилась, стараясь поудобней устроиться, успокоиться не удавалось. Женатый любовник сидел на краешке тахты, застыв, как эмблема смирения и печали.

      – Так и будешь до утра сидеть? – не выдержала я. – Или все же поедешь домой?

      – Кать, я все понимаю, тебе неприятно, но сама подумай: к кому я еще могу обратиться в сложившейся ситуации? Не могу я сам ехать, возле дома меня наверняка поджидают… двое с носилками и один с топором. Или с автоматом, револьвером, тротиловой шашкой…

      – Угу, скажи еще, специально для тебя весь арсенал Сибирского военного округа, танки и гранатометы подогнали!

      – Эх ты… С засранным попугаем носишься