Девушка без недостатков. Наталия Левитина

впечатления. Она только махнула рукой и хихикнула. А крыса с презрением посмотрела на тараканов, на гостью и не спеша исчезла под топчаном.

      – Но я ведь видела паспорт! – с отчаянием сказала Лариса. – Его прописку! И он продал эту комнату.

      – Бог с вами, душечка, – улыбнулась хозяйка Пуцика. – Я тут живу… Сколько же?.. Лет десять? Да нет, все пятнадцать! В этой комнате.

      – Ладно, до свидания, извините за беспокойство!

      – Ничего, бывает, – великодушно простила Ларисе учиненный разгром дама.

      – А почему вы в ватнике? И валенках? – все-таки спросила Лариса.

      – Да не топят, е-мое, – с возмущением откликнулась женщина. – Совсем обнаглели. Куда Лужков смотрит? Середина декабря, и никто не чешется!

      – Понятно, – кивнула Лариса. – В самом деле, безобразие.

      Глава 5

      Жизнь Лизы Виноградовой сияла красками. Не в том смысле, что ее дни и ночи были наполнены безумным каскадом приключений, поездками в Марокко или Австралию, знакомствами с голливудскими звездами и известными музыкантами.

      Нет, ее жизнь была цветной буквально. В различные тона были окрашены голоса людей, звуки города, музыка. Мотор «тойоты» гудел сиреневым, мамин голос имел бархатистый оттенок абрикосового, лифт грохотал темно-коричневым, синица щебетала кукурузно-желтым. Летний дождь шелестел прозрачной бирюзой. Гром гремел малиновым. «Лакримоза» Моцарта представлялась фиолетово-синей, «Ямайская румба» Бенджамина – изумрудной, а «Минутный вальс» Шопена – аквамариновым…

      Лизино появление в «Артиссимо», как всегда, было встречено радостными возгласами. За пару лет работы в дизайнерской фирме установились дружеские, почти семейные отношения. А Лиза была самой юной сотрудницей и – безусловно – самой талантливой. Ее здесь любили и ценили.

      Сегодня в центре офиса (напоминающего голубую лагуну атолла – «Нет! нет! нет! – страстно вскричал директор Апогей Палыч. – Нам не нужен стандартный, безжизненный конторский интерьер, все эти унылые стеновые панели, коммерческий линолеум и подвесной потолок! Мы ведь творцы, гении, а не подмастерья из «Русского модерна»! Девочки, постарайтесь!» И девочки постарались. Даже перламутрово-голубые корпуса для мониторов делали на заказ, жалюзи-хамелеоны перфорировали вручную, а коллекцию стеклянных скульптур везли из Африки) на круглом вертящемся столе – словно из китайского ресторана – торжественно громоздился макет для банка «Антей».

      Апогей Палыч застыл у макета в позе заинтересованного страуса, рядом изучала детали Лайма, тоже вытянув шею, как и директор.

      – Уже принесли из мастерской! – обрадовалась Лиза и присоединилась к коллегам. – Прекрасно! Мне нравится! Чудесно! Только…

      – А вам нравится? – произнесла Лайма, вопросительно поглядывая на Апогея.

      – Грандиозно! – поддержал Лизу архитектор Родион (по прозвищу Аккордеон). Он всегда готов был поддерживать Лизу в любых ее заявлениях, рассуждениях и порывах. Еще более горячо