Невидимый город. Елена Первушина

да ребятишкам.

      Когда загорелись на небе первые звезды, все люди из Павинки сгрудились у зубцов внешней стены. Дудочник с кузнецом сумели вновь приподнять мост, и он криво висел надо рвом, совсем как в прежние времена. Десси прохаживалась взад-вперед по боевому ходу – открытому пространству между бойницами и донжоном замка. За спиной она слышала всхлипывания и недовольное бурчание. Шеламка и сама ясно понимала, до чего подло оставлять деревню на поживу проклятым дивам, но предпочла рисковать домами, а не людьми. Перезимовать, по крайности, и в замке всем миром можно. Хотя оборони Шелам от такого…

      Длинная и пестрая змея чужанского войска неторопливо всползала в долину Павы. Шли они боевым порядком, всадники прикрывали фланги. Увидев замок, дивы поневоле замедлили шаг. В ночи Лунево Гнездо светилось тысячей зеленых колдовских огней. Вымоченные в кислом вине с медью факелы кого угодно могли привести в замешательство.

      Десси по привычке посчитала Детей Ласточки – четырнадцать – и прониклась уважением. Уже то, что она и ее куцый отрядишко решились принять этот бой, стоило где-то записать. Хотя бы в отхожем месте храма Аэты, где, говорят, выбиты имена самых самонадеянных глупцов.

      Десси положила ладонь на крышку стоящего перед ней сундука, прислушалась к беспокойным толчкам и шороху внутри, кивнула Карстену. Он махнул рукой, крикнул: «Вперед, именем Солнца!», и две дюжины таких же сундуков полетели со стены к подножию замка.

      В полете они раскрылись, злобно щелкая челюстями окованных крышек, и из столетней тюрьмы на свободу вырывались парадные наряды бывших хозяев Лунева Гнезда. В глазах на мгновенье зарябило от блеска парчи, шелков и драгоценных камней. Истосковавшаяся, почуявшая наконец людей одежда одним махом одолела ров и кинулась, раскрывая объятия, к чужанам. Изысканные женские платья льнули к мужественным кожаным доспехам, легкие шарфы обвивали шлемы и сапоги, бесстыдные белоснежные блио приникали к дивьим штанам и вцеплялись в них со страстью соломенной вдовушки. Мужские же плащи, камзолы, колеты не остались равнодушны перед ослепительной красой чужанских мечей и секир. Они заключали непокорных девственниц в объятья, вырывали их из рук опешивших хозяев и тащили в ближайшие рощицы, чтобы там, под сенью дерев, познать всю сладость мира.

      Враг был разбит без единого выстрела, враг в панике бежал.

      Впрочем, и сами мужественные защитники замка до утра не решились опустить мост, ночью все окрестности находились в полной власти ликующей одежды.

      Под утро большинство гуляк без сил валялись в пыли на дороге. Десси с Радкой почистили и подлатали их, а Карстен раздарил своим верным в награду за службу. Хозяйки, опасаясь норова графской одежи, поотпарывали галуны и украшения, а из прочего понашили чепчиков и праздничных передников. Шеламка радовалась. После такой основательной смерти тряпочные души совсем освободились и отправились всеобщим путем за Меч Шелама. Пара одичавших нижних юбок еще какое-то время бродила по лесам,