Практически невиновна. Наталия Левитина

грусти. Я тебя развлеку. Представь: у меня климакс.

      – Ты с ума сошла! – прыснула Полина.

      – Однозначно. Наблюдается катастрофический сбой в цикле. Уже несколько месяцев я не покупаю тампоны. Меня бросает то в жар, то в холод. Я потею, как морская свинка. У меня взбесилось сердце: сто ударов в минуту – теперь обычный ритм. И я все время хочу есть!

      – Да ты беременна! – закричала Полина.

      – Ужас какой! Не шути так. Уж лучше климакс. С чего мне быть беременной? Я в разводе.

      – Но ты же занимаешься сексом с Ильей?

      – Ну и что? Мы пользуемся презервативами, и к тому же я пью контрацептивы. Как его? «Мерсилайн». Поэтому наш секс так же непродуктивен, как попытки Госдумы сократить расходы на собственное содержание.

      – Но ведь все признаки налицо!

      – Не смеши меня! Я два раза была беременной и прекрасно знаю, что это такое. Я бы сразу поняла.

      – Говорю тебе, как человек, компетентный в медицинских вопросах. Ты беременна!

      – Не может быть! А когда это вы, профессор, обзавелись медицинским образованием?

      – За шесть лет моих мытарств. Спроси меня о пороках сердца. Врожденные, приобретенные. Синего и бледного типа. Со сбросом крови слева направо, со сбросом крови справа налево. Коарктация аорты, стеноз легочной артерии, тетрада Фалло, транспозиция аорты, предсердно-желудочковая коммуникация, аномальный дренаж легочных вен…

      Мария завороженно вслушивалась в звучание медицинских терминов.

      – Пока Николаша жил дома, к нам даже «скорая» не приезжала, – вздохнула Полина.

      – Как?!

      – Вот так. И вызывать бесполезно. Они знают, что по этому адресу – ребенок с пороком. Прямо, конечно, не отказывают. Но тянут до последнего. «Ну что вы звоните каждые пятнадцать минут, мамочка! Педиатрическая бригада на выезде. Ждите!» А медсестра мне сказала однажды: «Пока возимся тут с вашим сдыхликом, к нормальному ребенку не успеем. Ваш-то заморыш все равно умрет». Маша? Маша, ау! Ладно, давай выходи из комы.

      Мария подавленно молчала. Она смотрела на дорогу, на черный изгиб шоссе в коридоре сосен. Она-то думала, что знает все о Полининых страданиях. Оказывается, ошибалась. Маша сравнивала себя с Полиной, и ей было бесконечно стыдно. Иногда, коротая ночи не у компьютера, как ей хотелось бы, а у постели раскаленного ангиной ребенка, она смела роптать на судьбу. Кто дал ей такое право? Она должна была каждый день благодарить Бога за подаренное счастье.

      В Мюнхене Аполлинарию встречала фрау Келлер. Удивительно, но насколько одни люди черство относились к Полининой беде, настолько другие принимали ее близко к сердцу.

      Они встретились с фрау Келлер впервые после трех месяцев электронной переписки, но обнялись, как родные люди. Анна отлично говорила по-русски. Сотрудница кардиоцентра сразу прониклась сочувствием к Николаше и взяла на себя функции организатора.

      – Дайте на вас посмотреть, Полина! Да вы настоящая русская красавица! Привезли анализы, снимки? – тараторила фрау, схватив дорожную сумку Аполлинарии