Небесная колея (сборник). Галина Фёдорова-Косарева

от Архангельска до Хатанги, вокруг самой северной точки страны – мыса Челюскина… Журналисты там были редкими гостями…

      До сих пор с особым чувством иногда надеваю на себя теплую тельняшку… И во снах я снова и снова то на берегу, то на палубе корабля…

      Полагаю, почти каждый человек может хотя бы приблизительно определить, кем был, где жил в предыдущих воплощениях: по снам, странным дежавю, оговоркам, особенно сильным пристрастиям… Кому-то дается талант к языкам, кто-то быстро осваивает физику или с легкостью – игру на музыкальных инструментах. Человек в новой ипостаси как бы использует опыт, уже накопленный прежде, если, конечно, это не растущая, молодая, только что пришедшая в тело душа, а та, что имеет солидный багаж предыдущих воплощений.

      Пятый дом. Редакция выхлопотала мне комнату с печкой в двухэтажном деревянном доме недалеко от реки Двины. В наши дни там стоит огромный морской вокзал. Холодная, вечно несущая свои стальные воды, родная моя река!

      Улица Правды, 5. Длинный коридор, двери: одна, другая… За каждой – старушки: северянки, мастерицы.

      Эту мою первую собственную комнату с двумя окнами, выходившими на дровяники, я обставляла с любовью.

      Высокий стеллаж. Собрание сочинений Шекспира. Журнальный столик.

      Столешница на двух чемоданах… На стене рисунок углем…

      И звучала здесь музыка Стравинского. Запоем читали мы с подругами тогда еще запрещенные стихи Мандельштама, напечатанные на папиросной бумаге, тексты Солженицына…

      Отсюда я моталась в командировки по лесхозам, поселкам, с моряками в загранку! Англия, Франция, Германия: Восточная и Западная… Тогда я получила премию имени Аркадия Гайдара Архангельского отделения Союза журналистов. Значок дали – с портретом писателя, выгравированном на кости. До сих пор горжусь!

      В «Северном комсомольце» были напечатаны не только мои большие путевые очерки, но и первые маленькие рассказы: о горящих поленьях, чайнике и добром щенке…

      Поморье я полюбила навеки, как и волшебство полярных сияний… Позднее напишу повесть о душе моря, девушке Агнессе, и ее брате Ветре.

      Русский духовидец Даниил Андреев в своих произведениях говорит о могучих суровых стихиалиях Арктики. Думаю, в те годы я подружилась с этими великими природными духами…

      Однако оттепель уже заканчивалась, хотя мы еще жили дыханием свободы… Шестидесятники! Мы и были шестидесятниками!

      Но свобода обернулась усиленным вниманием органов к слишком вольнолюбивым сотрудникам редакции. Тучи сгущались над нашими головами. И я решила: надо бегом возвращаться на Урал. Уезжая, все свое небольшое имущество контейнером отправила в Челябинск, к родителям. А куда еще?! Там до сих пор жив тот самый треногий журнальный столик…

      Если вещи имеют душу, в чем я уверена, как и в существовании домовых, фей, эльфов, то мой столик наверняка не забыл Архангельск и наши дружеские посиделки… В мире все – живое и имеет душу, даже малая травинка… Попробуйте поговорить с цветами – они откликнутся…

      Шестой